Королева шансона

Колычев Владимир Григорьевич

— Бизнесмен. И очень успешный.

— Ну, ну…

— Не веришь, не надо.

— Да нет, верю.

— Не веришь… Пойду я, — холодно проговорила она и не прощаясь вышла из машины.

Видно, не очень хорошо идут дела у Миши, потому она и разозлилась. Что ж, если так, то удачи герою ее романа Костя желать не станет. И ей счастья с ним — тоже…

Глава 14

Весь доход уходит на расширение производства, плюс к тому оборот увеличивают заемные средства, выплаты по которым — дело малоприятное. Свободных средств нет, а на подходе — рисовое хозяйство общей площадью в

шесть тысяч гектаров. Действующая рисовая система, земля и гидросооружения в собственности, техника в наличии — в общем, покупай да пользуйся. Выращивай рис, обрабатывай зерно, фасуй, развози по точкам и выставляй на продажу. Только вот, как обычно, выгода от этого дела маячит лишь в перспективе, причем в долгосрочной. Потому и злится Алексей.

— Пойми ты, чудак-человек, мы же по ветру пойдем, если не остановимся! — возмущенно махал он своими короткими руками.

И сам он какой-то короткий. Роста ниже среднего, широкоплечий, толстобрюхий, ноги маленькие, кривые. Нос укороченный, подбородок широкий, будто стесанный снизу. Но что-то же нашла в нем Ольга… Или у нее просто не было выбора…

— Ты и отцу это говорил, а дела идут.

— Идут! За счет долгов! А долги уже до критической массы доросли! Хочешь, чтобы весь этот неподъемный груз нам на голову свалился?

— Если не удержим его, то свалится. А мы удержим… Я вот думаю, может, нам с Рыжовым скооперироваться? Его банк инвестирует в промышленность, в порт, почему бы не разбить с ним долю в рисе пополам? Нам пятьдесят процентов плюс одна, и ему пятьдесят с минусом…

— Да, но наша доля тоже заемная, — усмехнулся Алексей.

— Ну, выходит, что так.

— И займешь ты ее у Рыжова.

— Ну, можно и у него…

— У него и займешь. Больше не у кого.

— Я думаю, он согласится.

— Да, но контрольный пакет оставит за собой.

— А это как мы договоримся.

— Может, договоришься, а может, и нет.

— Я договорюсь?! — нахмурился Костя. — Я займу, я договорюсь… Это все я должен делать? А твое дело, я так понимаю, сторона?

— Ну, я, конечно, в деле, — слегка смутился Алексей. — Но, будь моя воля, я бы воздержался.

— Я твою волю понял. Торговали бы сейчас в шести магазинах, будь твоя воля.

— Да, сейчас у нас не шесть магазинов. И я снимаю шляпу перед Евгением Дмитриевичем. Но Евгений Дмитриевич нам сейчас не помощник… — Алексей взял паузу, как будто для того, чтобы Костя продолжил за него:

— А на меня надежды нет, ты это хотел сказать?

— Надежда есть всегда. Только одной надежды мало.

— А это не я пробивал мясокомбинат, рыбозавод, консервный цех, мукомольно-фасовочную линию? — возмущенно спросил Костя.

— Ты пробивал. На пару с отцом.

— Если с отцом, то личного опыта не набрался, да?..

Костя и дальше готов был выговаривать в том же духе, хотя понимал, что надо бы остановиться. Но разошелся он, распалился, поэтому мог наговорить лишнего. И хорошо, что положение спасла секретарша Елизавета. Эта симпатичная фигуристая женщина лет тридцати вошла в кабинет с подносом, на котором дымились две чашечки кофе.

Кабинеты генерального директора и его заместителя выходили в одну приемную, и у Елизаветы поэтому было два шефа. Костя всерьез подозревал, что у Алексея с ней тайный роман, права на который он не имел. Ни перед отцом не имел, ни перед Костей, ни тем более перед Ольгой.

И все-таки это его личные проблемы, и Костя не хотел в них вмешиваться. Хотя и можно

было бы сыграть на этом. Ведь ясно же, что все недовольство политикой отца исходит от Алексея. Это его обошли, когда исполнять обязанности генерального директора поставили Костю. Это его возмущение выражала Ольга. Задвинь Алексея, и работать стало бы проще. При всем своем большом опыте к числу незаменимых специалистов он не относится, и на его место запросто можно назначить другого человека. Если Алексей изменяет жене с Елизаветой, то Костя мог бы его на этом поймать и выставить перед Ольгой в неприглядном свете, а лучше всего — спровоцировать развод и девичью фамилию. Тогда Алексей вышел бы из игры… Этот ход можно было бы назвать честным, если бы он не был подлым… Нет, Костя на такое не пойдет. Каким бы неудобным ни был Алексей, надо искать точки соприкосновения с ним, идти на компромисс. Нельзя делать бизнес заложником семейных раздоров, это путь в никуда.

— В общем, рисовым хозяйством займусь я сам, — решил он. — И перспектива в этом есть, и отец этого хотел…

— Ну, если отец хотел, — недовольно глянул на него Алексей.

В тот же час Костя договорился о встрече с банкиром, занялся экономическим обоснованием под кредит… Вечером он отправился в супермаркет на улице Победы. Контроль поступления и реализации товаров, бухгалтерии, ключевых показателей работы… Контроль, контроль и еще раз контроль.

Костя имел власть над персоналом супермаркета, но это не касалось покупателей. А так вдруг захотелось подчинить их, когда он неожиданно увидел Аллу, шедшую по торговому залу с корзинкой. Судя по тому, с какой легкостью она донесла ее до кассы, покупок в ней было немного. Женщина, обремененная семьей, обычно выносит из магазина полные сумки.

Костя не должен был подходить к ней, но Алла была такой неотразимо красивой, что удержаться он не смог. Вышел из магазина, дождался, когда появится она.

— Привет!

— Здравствуй… — улыбнулась Алла. — Мне кажется, что я не удивлена.

— Почему?

— Я как знала, что встречу тебя. Это же твой супермаркет.

— Ну, в каком-то смысле… Тебя подвезти?

— Ну, подвези.

Костя забрал у нее пакет с продуктами, положил его на заднее сиденье своей машины. Алла не стала ждать, когда он откроет ей дверь, — сама позаботилась о себе.

— Как там Вика твоя поживает?

— Спасибо, ничего. В Анапе она, в санатории.

Апрель для санатория не самое подходящее время, но это лучше, чем, например, февраль. К тому же жителю Южноморска, в принципе, все равно, где отдыхать. Лето на море от Вики в любом случае никуда не денется.

— А Миша?

— Миша… — замялась она. — Дался тебе этот Миша!

— Этот? — сразу взбодрился Костя.

— Не придирайся к словам. — Алла отвернулась к боковому окну.

— Ты уже не с ним?

— Уже, — вздохнула она.

— Давно?

— Давно. Уже почти год.

— А почему не сказала?

— А я должна была сказать?

— Ну, я же спрашивал. В прошлый раз…

— Может, я еще надеялась… — пожала она плечами. — Да и зачем тебе знать, что там у нас да как?

— Уже никак?

— Уже никак… А ты чего улыбаешься?

— Я улыбаюсь? — смутился Костя.

А ведь улыбка действительно растягивала его губы. Он пытался сдерживаться, но радость распирала его. Безотчетная радость, бесконтрольная. И семья у него, и Алла не горит желанием сблизиться с ним, но его все равно радует, что Миша убрался из ее жизни.