Королева сплетен в большом городе
Шрифт:
Я знаю, как сотрудница фирмы я должна спокойно выйти из туалета и сделать вид, что ничего не слышала.
Но как еще не сертифицированный дизайнер свадебных платьев и, что гораздо важнее, девушка, которая прекрасно знает, как себя чувствуют люди, которых постоянно подвергают унижениям и насмешкам (сестры всю жизнь надо мной издевались) я не в силах просто так повернуться и уйти.
Особенно зная, что я могу ей помочь. Действительно могу.
Вот почему я подхожу к двери и тихонько стучу, хотя, должна признаться,
– Хм… мисс Хигганс? – зову я ее через дверь. – Это. Лиззи, секретарша из приемной.
– О…
Никогда не слышала, чтобы в один возглас вкладывали столько эмоций. В этом «О!» было столько страха, что я сейчас побегу и всем расскажу, что невеста самого Мак-Дауэлла рыдает в туалете.
А может, я сразу начну звонить в; газеты? Или дам ей пачку «Клинекса»? В этом возгласе было вес – сожаление, неловкость и даже обреченность.
– Все в порядке, – говорю я через дверь. – Я тоже иногда прихожу сюда плакать. Чуть ли не каждый день.
За дверью прыскают от смеха, но потом снова заходятся в рыданиях.
– Хотите, я вам что-нибудь принесу? – спрашиваю я. – Платок?! Или диетическую колу? – Лично на меня диетическая кола всегда действует успокаивающе. Только мне никто ее не предлагал в трудные моменты моей жизни.
– Не-е-ет, – дрожащим голосом отвечает Джилл.- Со мной все в порядке. По-моему… Я просто…
И, не договорив, она разражается безутешным плачем, всхлипывая как ребенок.
Я знаю, что такое горько плакать. Я сама так плакала. И знаю, что мне может помочь, когда я плачу так горько.
– Держитесь, – говорю я Джилл через дверь кабинки. – Я сейчас.
Я выбегаю из туалета. И чтобы меня не заметила Тиффани (которая, вероятно уже теряется в догадках, что со мной случилось, тем более что до ее смены еще целых полчаса, а я оставила ее отвечать на телефонные звонки), я подбегаю к запертой на замок задней двери (код тот же – 1-2-3) и юркаю в офисную кухню адвокатской конторы «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн».
Там под пристальным взглядом одного из юристов, зашедшего выпить кофе, я хватаю целую охапку всякой всячины и сразу же возвращаюсь в туалет, откуда все еще доносятся всхлипы.
– Держитесь, – говорю я, выкладывая на столик у раковины все наворованные лакомства. – Я уже иду. – Я смотрю на то, что лежит передо мной, у меня не было времени разбираться. Я знаю, что помощь требуется срочно, хватаю первую попавшуюся под руку пластиковую упаковку и сую ее под дверь.
– Вот, – говорю я. – Держите. Это «Йоделс».
За дверью на некоторое время становится тихо. Боюсь, что я совершила самую большую ошибку в жизни. Но ведь когда я плачу Шери всегда дает мне шоколад. И мне сразу же становится гораздо лучше.
Ну, может, и не сразу, но обязательно становится.
Возможно, проблемы Джилл настолько серьезные, что простым шоколадом тут
– С-спасибо, – доносится из-под двери. И шоколадка исчезает из моей руки. Через секунду я слышу звук разрываемой обертки.
– Хотите молока? – спрашиваю я. – У меня тут есть и цельное, и обезжиренное двухпроцентное.
Там было совсем без жира, но… А еще у меня есть диетическая кола. И обычная тоже, если вам необходим сахар.
В кабинке еще немного шуршат. Потом всхлипывают:
– Если можно, обычную колу.
Я открываю банку и просовываю под дверь.
– С-спасибо, – благодарит меня Джилл. Некоторое время из кабинки слышны лишь звуки глотков, потом Джилл отпрашивает:
– У вас есть еще шоколад?
– Конечно, есть, – успокаиваю я.
– Дайте мне, пожалуйста.
Я просовываю ей под дверь еще одну шоколадку.
– Знаете, – задумчиво говорю я, – если это вас хоть немного утешит, я понимаю, что вам приходится терпеть. То есть не совсем, конечно, но, знаете, я работала со многими невестами. На многих из них, конечно, не оказывалось такого давления, как на вас. Но все равно, любая свадьба – это такой стресс.
– Правда? – с горечью спрашивает Джилл. – И их так же ненавидели будущие свекрови, как и меня?
– Не всех, – отвечаю я. И сама подкрепляюсь «Девиль-Догом». С кремовой начинкой. Там, помоему, меньше калорий, чем в бисквите. – А что не так с вашей свекровью?
– Помимо того, что она считает меня охотницей за богатством, которая хочет лишить ее сына законного наследства? – Я снова слышу шуршание. – С чего начать?
– Вы и сами знаете, – отвечаю я. Не делай этого, умоляет меня мой внутренний голос. Не делай.
Это того не стоит.
Но другой голос убеждает меня, что я, как женщина, просто обязана помочь, что я не могу допустить, чтобы эта девушка, которая и так достаточно настрадалась…
– Когда я сказала, что работала со многими невестами, я имела в виду, что… – продолжаю я. – Я – сертифицированный дизайнер свадебных платьев. Вернее, не так. У меня нет сертификата. Пока. Но я работаю с человеком, у которого он есть. Короче, я занимаюсь реставрацией старинных свадебных платьев и перешиваю их для современных невест. Надеюсь, эта информация будет для вас хоть в какойто степени полезна.
Некоторое время из кабинки не доносится ни звука. Потом я снова слышу шуршание. Потом за дверью спускают воду. Через мгновение дверь распахивается и передо мной появляется Джилл с красными глазами, опухшим лицом, взлохмаченная, в шерстяном свитере, усыпанном крошками от шоколада. Она с беспокойством смотрит на меня.
– Вы хотите надо мной подшутить? – спрашивает она тоном, который ни в коем случае нельзя назвать ни спокойным, ни дружественным.
Упс.
– Послушайте, – говорю я, вытягиваясь в струнку у противоположной стены. – Простите меня.