Королева сыска
Шрифт:
Банщика привезли, кстати, вот в этот же кабинет, в котором она корпела сейчас над отчетом и который явно не тянул на гордое наименование «кабинет». Но тем не менее Банщика раскололи, он признался в том, что, откликаясь на просьбы моющихся, вызывал для них девочек из агентства «Мадонна плюс». И Гюрза написала, как вчера она с подчиненными прекратила преступную деятельность конторы по предоставлению сексуальных услуг «Мадонна плюс», о том, что дал обыск в конторе, о задержании хозяина конторы, на которого на основании прилагающихся показаний уже завели дело по сводничеству. Писала она эту скучищу и при этом прокручивала
Осман Сачинава родился в сорок восьмом в городе Гудауте. То есть на территории тогда еще Абхазской АССР. В шестьдесят третьем даже поступил в Абхазский университет в Сухуми, правда, неизвестно на какой факультет. Но последнее большого значения не имеет, так как Осман не проходил в студентах и года, потому что сел надолго.
После отсидки вернулся в Сухуми. Сел Осман и еще раз, в семьдесят пятом, на три года. Теперь уже за угон автотранспорта. С тех пор, наверное, Осман воспылал к автомобилям любовью, не знающей срока.
В девяносто втором Абхазия превратилась в «горячую точку», начиналась маленькая сепаратистская война. Грузин Осман вынужден был покинуть Сухуми и поменять место проживания. На какое-то время его след затерялся. Через год Осман «всплыл» в Краснодаре, но что-то не задержался там. Может быть, не спелся с местными «автограбителями». В девяносто пятом он появляется в Новгороде.
А в девяносто шестом Осман приехал в Псков, очевидно поставив себе цель со временем добраться до Питера. В Санкт-Петербурге в то время начал разворачиваться его земляк Тимури Шенгелая, Осман надеялся присоединиться к нему (и присоединился). Знакомы они были давно. Но Тимури определил дружку Псковский регион, свел его с тамошними «законниками», дал рекомендацию, но в Питер к себе почему-то брать не спешил. Вероятнее всего — не хотел получить удар в спину.
Официально Осман владел в Пскове мастерской по ремонту автомобилей. Зная его преступные наклонности, не приходится сомневаться, для чего использовалась эта мастерская. А в мае девяносто седьмого он вроде бы продает мастерскую и перебирается в Санкт-Петербург.
Девяносто седьмого… Вот что зацепило ее еще вчера при первом знакомстве с биографией Сачинавы. Что-то уж очень та дата имеет какую-то связь с Псковом. Почему-то крепко сидит уверенность, что, пробежав мысленно отложенное в ее мозговом сайте (вот что значит — на служебных столах появились компьютеры) под названием «Псков»…
Она даже хлопнула себя ладонью по лбу, когда отыскала ответ. Почему же сразу не сообразила?
Конечно! Весной девяносто седьмого, то ли в марте, то ли в апреле, в Пскове грохнули известного всем авторитета по кличке Зверек. Известнейшую в криминальных и оперативных кругах личность.
Одного из самых крупных псковских «держателей», разводящего на всех сходняках областного масштаба. Его часто приглашали на сходняки в Питер и даже в Москву судить по «понятиям». Ей лично сталкиваться со Зверьком не приходилось, но легенд о нем наслушалась, главным образом от своих «подопечных». Органы никого не нашли, да и не особо искали. Бандиты уложили бандита, туда им всем и дорога.
Зверек… Грохнули… Ну и что?
И вдруг поняла — что!
В девяносто восьмом году, когда она уже пахала в полиции нравов, случилось ей участвовать в допросе одного потомственного рецидивиста, взятого с поличным то ли на шестой, то ли на седьмой
Уважаемый человек, никогда «закон» не нарушал, все его слушались — так беспредел же вышел полный! Зверька какая-то падла взяла и пришила, из двух волын одновременно шмалила, две горсти «маслят» извела — три трупа, один раненый. Повезло Фрезе, выжил. Но не нашли того отморозка и ведь не найдут: Ну разве в былые времена кто-нибудь позволял себе поднять руку на авторитета без решения сходки?!
Гюрза даже встала из-за стола, порываясь куда-то идти. Возбуждение охотничьей собаки, взявшей след, охватило ее.
Конечно, нет никакой гарантии, что Осман как-то связан с этим убийством… Но уж больно все складно выходит. В девяносто седьмом убивают Зверька — и в девяносто седьмом же Осман Сачинава уезжает из Пскова. Зверька убивают, стреляя из двух стволов одновременно, — и народного избранника Марьева кладут аналогичным образом.
А Осман — друг дома Марьевых. И оба — из угонного бизнеса. Не может быть такого совпадения.
Не бывает. Если еще жив уцелевший после расстрела Зверька Фреза, если он опознает убийцу…
Гюрза почувствовала, что наконец-то ухватила фортуну за кончик туники.
Через коллег-оперов в Пскове она выяснила, что Владимир Андреевич Хромов по кличке Фреза отбывает срок в местной же псковской тюряге. Отлично!
Теперь имело смысл вспомнить, к кому она может обратиться во Пскове. Или же здесь, в Питере, чтобы связались со своими знакомыми во Пскове.
При ее популярности в правоохранительных кругах кто-нибудь да должен найтись. Она мысленно перебрала всех приятелей, знакомых, друзей и людей, чем-то ей обязанных, словно просмотрела сваленные в ящичек визитки, и подобрала то, что требовалось. Да и не одного.
Ей помогли и подготовили неофициальный визит в Псков. Выписывать командировку не стала: ни к чему лишний раз светиться перед своими же.
Скатаемся за свои денежки — не беда, зато развеемся, от города опостылевшего отдохнем заодно.
Она везла с собой и документ, в котором допрос гражданина Хромова обусловливался оперативной необходимостью. С подписью и печатью, как и положено. Так что ничто не предвещало неприятных сюрпризов вроде того, что она может застрять в Пскове дольше запланированного и не поспеть на вечерний поезд или еще чего-нибудь. Хотя, если б застряла, тоже ничего страшного: начальник полиции нравов, выслушав байку про оперативную необходимость поездки в Псков, отпустил ее хоть на год.