Королева Теней
Шрифт:
Вокруг нее было столько света и пламени, что его передернуло.
Я вернулась, сказала она. Как будто она знала, насколько ужасна эта тьма. Каково было бороться с ней.
Свет горел на его пальце – создавая трещины внутри него.
Свет, который создавал трещины во тьме.
Вспомни, сказала она.
Ее огонь разрывал его, и демон закричал. Но это не причинит ему боль. Ее огонь только должен был держать демона в страхе.
Вспомнить.
Трещина света во тьме.
Трещина разрослась.
Вспомнить.
За криком демона, он оттолкнулся –
И увидел Селену Сардотин перед собой.
Эдион сплюнул кровь на обломки. Рован был едва в сознании, когда прислонился к обломкам позади них, в то время, как Лоркан пытался пробить им путь через натиск Валговских бойцов.
Их было в тоннеле все больше и больше, привлекаемые взрывом.
Истощенные и не способные призвать всю глубину их магии так скоро, даже Лоркан и Рован не могли сдержать натиск Валгов.
У Эдиона осталось только два ножа. Он знал, что они не выйдут из этих тоннелей живыми.
Прибывали нескончаемые волны солдат, их глаза были полны жажды крови.
Даже здесь Эдион мог услышать людей, кричащих на улицах, либо от взрыва, либо от нахлынувшей магии. Этот ветер…он никогда не чувствовал ничего подобного, никогда не почувствует снова.
Они уничтожили башню. Они сделали это.
Теперь у его королевы была магия. Возможно, теперь у нее появился шанс.
Эдион разрубил ближайшего Валга, и венозная кровь брызнула на его руки, и двое других Валгов сменили его. Позади него Рован тяжело дышал. Слишком тяжело.
Магия принца была истощена потерей крови и начала колебаться несколько мгновений назад, уже не в состоянии вытягивать воздух из легких врагов. Теперь это было не больше чем волны холодного ветра, отталкивающие их, держа основную часть в страхе.
Эдион не признавал магию Лоркана, пока темная волна не распространилась от него. Но там. где он ударил, солдаты упали. И больше не встали.
Теперь это подвело его.
Эдион едва мог поднять меч. Еще немного: еще несколько минут держать этих солдат, отвлекая их от королевы.
Заворчав от боли, Лоркан взял на себя полдюжины солдат, отталкивая их в темноту.
Эдион покачивался и покачивался, пока не было никаких Валгов, пока он не понял, что они отступили на двадцать футов и перегруппировались.
Сплошная линия обороны Валгов уходила дальше в темноту, они стояли и смотрели, с мечами наготове. Выжидая. Слишком много, чтобы сбежать.
Это была честь для меня, принц, - сказал Эдион Ровану.
Единственным ответом Рована было грубое дыхание.
Командующий-Валг, проходил к линии обороны, доставая меч. Где-то позади раздались крики солдат. Лоркан – эгоистичный урод – в конце концов прорвался через них. И сбежал.
Только по моей команде, - сказал командующий, его черное кольцо вспыхнуло, когда он поднял руку.
Эдион встал перед Рованом, хотя это и было бесполезно. Они убили бы Рована, как только прикончили бы его. Но, по крайней мере, он будет сражаться, защищая своего брата. По крайней мере, он мог это сделать.
Люди
Приготовиться, - сказал командующий меченосцам.
Эдион перевел дыхание – один из последних его вздохов, как он понял. Рован выпрямился насколько мог, сопротивляясь смерти, что манила. Эдион мог поклясться, что имя Аэлины было на устах принца. Еще больше криков разнеслось позади валгов – некоторые поворачивались, чтобы посмотреть из-за чего была паника.
Эдиона это не волновало. Но тогда, когда мечи были перед ними, замерцали зубы какого-то могущественного животного.
Рука командира опустилась.
И была разорвана призрачным леопардом.
Ради Эванджелины, ради ее свободы, ради ее будущего.
Лисандра сделала выпад, рванув когтями и клыками, и солдат умер.
Она обдумывала это на полпути из города, прежде чем вылетела из кареты. Она сказала Эванджелине брать курс на загородный дом семьи Фалюк, чтобы она была хорошей девочкой и оставалась в безопасности. Лисандра уже бежала по улицам к замку, не заботясь о том, что она могла предложить им в битве, когда ветер врезался в нее, и дикая песня заискрилась в ее крови.
Тогда она избавилась от своей человеческой кожи, от смертельной клетки, и побежала, выслеживая запах ее друзей.
Солдаты в канализации кричали, когда она разрывала их – убивая за каждый день ада, убивая за отнятое детство у нее и Эванджелины. Она была яростью, гневом и местью.
Эдион и Рован находились около обвала, их лица, окровавленные и изумлённые, когда она вскочила на спину караульного, вырывая позвоночник из его кожи.
О, ей определенно нравилось это тело.
Еще больше солдат врывалось в канализацию, и Лисандра развернулась к ним, целиком отдаваясь инстинктам зверя, которым она стала. Она стала смертью во плоти.
Когда никого не осталось, а ее бледный мех был окровавлен – на вкус мерзкой кровью – она остановилась.
Дворец, - ахнул Рован от того, что Эдион пережал руками его ногу, и он упал. Рован указал на открытый коллектор позади них, залитый запекшейся кровью.
– Ради королевы.
Приказ и мольба.
Лисандра кивнула пушистой головой, так что из ее пасти просачивалась кровь, черная кровь запеклась на ее клыках. И она направилась туда, откуда пришла.
Люди кричали из-за призрачного леопарда, который несся по улице, гладкого как стрела, уворачиваясь от лошадей и карет.
Впереди замаячил стеклянный замок, наполовину окутанный дымом и пылью руин, что остались от часовой башни, и светом – и огнем – взрывающимися между башнями. Аэлина.
Аэлина все еще была жива и адски сражалась.
Впереди показались железные ворота замка, на которых висели разлагающиеся трупы.
Огонь и тьма врезались друг в друга на вершине замка, и люди затихли, когда они появились. Лисандра мчалась к воротам, и толпа зевак, наконец, разбегалась в стороны, пропуская ее. Они расчистили проход прямо к воротам.