Королева в ожидании
Шрифт:
– А дети? – поспешно вмешалась Каролина. – Если мы км полним условия Его Величества, будет ли нам разрешено забрать детей?
– Есть, Ваше Высочество, еще одно условие.
– Да?
– Вам вменяется в обязанность не возражать против драна короля попечительствовать над своими внуками.
– Нет! – воскликнула Каролина.
– Нет, нет и нет! – повторил за ней принц.
– Нам лучше остаться в таком положении, как сейчас, – улыбнулась ему Каролина. – Я знала, что принц слишком мудрый и проницательный и, конечно, слишком гордый, чтобы принять подобные
– Это правда, – согласился принц.
Так сэр Спенсер Комптон ушел ни с чем, а ссора с королем не прекратилась.
– Он пожалеет о случившемся, – говорила Каролина принцу. Но в глубине души была бы готова согласиться на любые условия короля, лишь бы вернуть детей. И король это понимал. Поэтому он и ударил в самое больное место, чтобы она больше страдала.
Ну что ж, очень хорошо. Начались открытые военные действия. Если король хочет сражения с сыном и снохой, его желание будет выполнено.
Каролина чувствовала, что в силах заручиться могущественной поддержкой и победить.
И когда с визитом в Лейстер-хаус приехал Роберт Уолпол, она поверила, что ее ждет успех.
Принц не терял надежды завоевать Мэри Белленден и пользовался любой возможностью, чтобы сообщить ей о своих намерениях. Она же постоянно избегала его, делая вид, будто не понимает, чего он добивается.
Ему нравилось рассказывать о своих желаниях, поэтому он сообщил Генриетте о чувствах, которые питал к Мэри Белленден. Разумеется, Генриетта не могла не знать о них, потому что об этом говорил весь двор. А принцу даже не приходило в голову, что его признание выглядит очень странно. Он делился своим намерением сделать любовницей Мэри Белленден с женщиной, которая уже была его любовницей. Он принц, а это значит, он выше упреков. Больше того, он считал себя любвеобильным мужчиной и верил, что так думают все. Поэтому странно было бы ожидать, что его способны удовлетворить одна любовница и одна жена.
– Этой девушке нравится, чтобы за ней гонялись, – жаловался он Генриетте. – Она наслаждается ухаживаниями. Но это тянется слишком долго. Что мне делать?
Генриетта мягко посоветовала ему прямо сказать ей о своих намерениях.
– Она не дает мне шанса поговорить с пей. Она слишком много смеется. Или притворяется, будто не понимает, что я говорю. Вроде этого мерзавца Ньюкастла. А иногда тараторит так быстро, что я не могу ее понять. Она очень капризная девушка… хотя и очень хорошенькая. По-моему, Генриетта, среди фрейлин моей жены она самая хорошенькая.
– Как пишут поэты: «Или Мэри, или Молли», – согласилась Генриетта.
– О, боэты. Не говори мне о боэтах. Принцесса о них такого высокого мнения, что верит всей их болтовне. Мэри лучше, чем Молли, и я уже давно приметил ее. Генриетта, пригласи ее сегодня вечером к себе, и я поговорю с ней.
Генриетта, как всегда, покорно согласилась выполнить желание принца. Во-первых, она хорошо знала, что Мэри не примет его предложения, а во-вторых, понимала, что, если она пригласит Мэри, ее положение не изменится. Хотя принц постоянно утверждал, что он
Генриетта передала Мэри Белленден, что вечером по приказу принца ждет ее в своих апартаментах.
Мэри, получив такое распоряжение, сразу помрачнела.
– Я не могу прийти, – заявила она.
– Это приказ принца.
– Вам придется сказать, что я больна.
– Если вы скажете, что больны, он пригласит вас в следующий раз. Ведь вы не можете быть больны постоянно.
– Что же мне делать?
– Сказать правду.
Мэри молча повернулась и ушла, но даже она не рискнула не подчиниться распоряжению принца. В девять вечера она вошла в апартаменты Генриетты. Ровно в девять, ни секундой
раньше, ни секундой позже – принц гордился своей пунктуальностью – он явился туда. Принц сиял от удовольствия. В отличие от мрачной, сдержанной Мэри.
Девушка была не одна: по ее просьбе Генриетта выполняла роль дуэньи и первая встретила принца.
Довольно странно, но Георг Август вроде бы не заметил ее присутствия, а подошел прямо к Мэри, сел рядом и подтянул к себе стол.
– Вы очень хорошенькая фрейлейн, – перемежая английские и немецкие слова, сообщил он ей.
– Ваше Высочество так любезны, – хмуро ответила Мэри.
– Я был бы очень любезным… если бы вы были разумной девушкой.
– По-моему, я разумная, Ваше Высочество. – Мэри не смогла удержаться от легкой дерзости.
– Тогда чего вы ждете?
– Вероятно, Ваше Высочество желает играть в карты? Миссис Говард, несомненно, пригласит других девушек, чтобы составить партию.
– Не в эту игру, – запротестовал принц. – Наша игра рассчитана на двоих.
– Вы должны простить меня, Ваше Высочество, я не знаю;»той игры.
Мэри поднялась, но он рукой задержал ее.
– Айн момент. Вы хорошенькая девушка. Вы тратите много денег, да? Наверно, на красивые платья… на пудру, на мушки, на кружева и ленты?
– Увы! Ваше Высочество прекрасно понимает нас, девушек!
– О, я так понимаю девушек. Правда, Генриетта?
– Да, я уверена, что если Мэри доверится Вашему Высочеству, то найдет вас еще более… любезным.
– Ну, вот видите!
Принц вытащил кошелек и высыпал его содержимое на стол. Несколько монет укатилось на пол.
– Какие красивые золотые гинеи! На них можно много купить.
– Не сомневаюсь, – проговорила Мэри. Кровь бросилась ей в лицо, потому что принц уже в который раз показывал ей деньги. Это было бы нелепо, если бы не было оскорбительно. И вдруг Мэри, импульсивная по натуре, взорвалась и смахнула гинеи на пол.
– Почему вы это сделали? – принц встревоженно смотрел на нее. – Потому, Ваше Высочество, что мне не нужны ваши деньги. Мне совершенно все равно, сколько гиней у вас в кошельке. Если вы еще раз покажете их мне, я… я убегу. Я не хочу их больше видеть.