Королева Виктория
Шрифт:
Последовала длительная дискуссия. Ситуация была исключительной, но Пиль восстал против своей собственной партии. Он хотел ввести меры, навсегда прекратившие бы действие «хлебных» законов.
Мне было очень грустно, когда сэр Роберт явился с заявлением о своей отставке. Он сказал мне, что я должна просить лорда Джона Рассела занять его место.
Однако лорд Джон Рассел отказался, и сэр Роберт остался на своем посту, и я этим была очень довольна. Но наши осложнения этим не кончились. Тори были против своего руководителя. Он один из них боролся за упразднение «хлебных» законов — и его поддерживала
Я должна сказать, что в дополнение ко всему я была озабочена своими личными проблемами — мои подозрения подтвердились, я снова была беременна. Это вызывало у меня вспышки раздражения. Я горько жаловалась Альберту, и, хотя он и выражая мне сочувствие, мне казалось, что он доволен. Ему нравилось, что семья росла, хотя, как я уже говорила, не ему приходилось испытывать эти ужасные месяцы, завершавшиеся жуткими мучениями.
На что он сказал, что Господь возложил эти обязанности на женщин. А я ответила очень кощунственно, что Господь относился к мужскому роду, что напомнило мне о лорде Мельбурне, поскольку это замечание было в его духе и мы бы с ним от души посмеялись. Но Альберт был глубоко шокирован, и мне почему-то стало стыдно и я сказала, что это опять виноват мой характер, на что Альберт заметил, что под его руководством такие проявления стали гораздо реже. Я очень старалась смириться и думать о тех радостях, которые приносят дети.
— Но это должен быть последний, — сказала я.
— Все в руках Божьих, — ответил мне Альберт.
В стране происходили волнения. Сэр Роберт выглядел совсем обессилевшим, на что у него были причины. А потом и Альберт навлек на себя общее недовольство, посетив палату общин, когда там шли дебаты о «хлебных» законах. Его присутствие, разумеется, было замечено, и поднялся шум.
Какое право имели иностранцы находиться в палате общин? Палата существовала для народных избранников. Не оказывал ли принц этим поддержку Пилю, бывшему, как известно, его другом? Страна не потерпит такого поведения. Следует довести до сведения принца Альберта, что он не должен появляться в палате общин без приглашения.
Это было настолько несправедливо и оскорбительно, и это после всего, что он сделал для страны, кроме всего прочего, они не учли и того факта, что он — отец наследника престола! Я была в угнетенном состоянии. Все это — и вдобавок беременность!
С поддержкой вигов сэр Роберт добился отмены «хлебных» законов. Но правительство было обречено на поражение. В тот же день, когда был принят билль о «хлебных» законах, правительство потерпело поражение из-за положения в Ирландии. Пиль ушел в отставку, и в Виндзор явился этот коротышка Джон Рассел. Он сформировал правительство, и виги вернулись к власти.
Берти доставлял нам много хлопот. Он был трудным ребенком. На уроках он не блистал; он постоянно попадал в неприятные истории, несмотря на то, что леди Литтлтон и мисс Хилдьярд, гувернантка, всегда старались защитить его.
Конечно, способности Викки по контрасту выставляли его в невыгодном свете. Я однажды сказала Альберту, что, если бы не Викки, он казался бы вполне обычным мальчиком.
Альберт согласился, что Викки была исключительно способна, но, по его мнению, Берти был исключительно туп. Да еще это злополучное заикание! Принц Уэльский
— Леди Литтлтон находит, что это происходит из-за его невероятной возбудимости, — сказала я. — Она настаивает, что, когда они с ним наедине, он почти не заикается.
— Значит, он может перестать, если захочет.
— Мне кажется, он старается, Альберт.
— Розги заставят его постараться получше.
Я не выносила, когда Берти били. Альберт благородно взял это на себя. Берти стал вести себя вызывающе и однажды сказал, что это несправедливо.
Я поговорила с ним, объясняя ему, какой у него чудесный отец, который терпит куда большие страдания сам, когда наказывает его.
— Папе стоит только перестать мучить меня, — сказал Берти, — и ему не придется страдать.
Я старалась объяснить ему, что Бог иногда наказывает людей ради их собственного блага. Берти только должен постараться быть хорошим мальчиком.
Мне пришлось поговорить и с леди Литтлтон, я постаралась ей объяснить, почему Альберт считает необходимым наказывать Берти. Она мне ничего не ответила, а только упрямо поджала губы. По ее выражению лица я поняла, что она не может согласиться с подобным методом воспитания. Я очень любила ее и в каком-то смысле была рада, что она так добра. Однажды я увидела, как после того, как Альберт наказал Берти, она вошла к нему в комнату и приласкала, успокаивая. У нее даже была специальная мазь от рубцов, оставляемых тростью.
Мне следовало бы рассказать об этом Альберту, но я знала, что он тут же прекратил бы все эти утешения. Хотя я знала, что он прав, боюсь, что я сама была склонна проявлять слабость; в конце концов, Берти был еще так мал.
Альберт умолял Штокмара приехать в Англию, и, к нашей большой радости, он согласился.
Вскоре мы вместе со Штокмаром отправились в Виндзор, где и обсудили поведение Берти. Альберт печально сказал, что вынужден был наказывать его, что было для него очень тяжко, но на мальчика это произвело очень мало впечатления. Штокмар находил, что мы слишком мягки с ним.
— Вы говорите мне, что в детской и в классной одни женщины. Женщины известны своей мягкостью. Нет никакого сомнения, что они балуют мальчика. Я желал бы увидеть классную комнату и поговорить с дамами, которые занимаются с ребенком.
Мы пригласили его в классную. Викки сидела за столом и писала. Берти и Алиса были рядом с ней. Когда мы вошли, все они встали. Викки и Алиса сделали реверансы, а. Берти поклонился. Они выглядели очень мило — только у Берти было пятно на рубашке.
— Дети, — сказала я, — это большой друг папы и мой, барон Штокмар. Дети посмотрели на барона, и я увидела, что он им не понравился.
— Викки… Берти, — сказал Альберт, и они выступили вперед.
— Наша дочь, — с гордостью сказал Альберт. Викки улыбнулась.
— А это Берти.
— Это тот, который отстает, — сказал барон, и я увидела, как Берти передернуло.
— У него плохо идут дела, потому что он не старается, — сказал Альберт.
У Берти на лице появилось вызывающее выражение. О Боже мой, подумала я, с ним сейчас будет трудно иметь дело.
Викки, которая терпеть не могла, когда внимание было обращено на кого-нибудь другого, сказала: