Королева Виктория
Шрифт:
Виктория так быстро поправлялась, что они решили провести Рождество в Виндзоре. По традиции, существовавшей в его родном Кобурге, принц украсил свечками установленные на маленьких столиках елки, под которые для всех были положены подарки. На елках развесили сладости, обвязав их разноцветными лентами, а всем друзьям отправили красочные поздравительные открытки. Рождественские праздники в королевской семье с первого же года превратились в событие национального масштаба благодаря новинке — толстым иллюстрированным журналам, которые подробно информировали об этом событии своих читателей.
Вернувшись в Букингемский дворец, Альберт засучив рукава принялся наводить порядок в принадлежавших королеве замках и в ее финансах. За месяц до этого миссис Лилли услышала, как среди ночи открылась дверь в гардеробной королевы. Она крикнула: «Кто там?» — и дверь резко захлопнулась. Миссис Лилли позвала лакея.
Альберт обнаружил не только то, что любые проходимцы могли беспрепятственно проникнуть во дворец, но и то, что там процветала полнейшая бесхозяйственность, что было гораздо серьезнее. Свечи в гостиных меняли каждый вечер вне зависимости от того, зажигали их перед тем или нет. Лакеи присваивали их и перепродавали. На кухнях царила разруха, там преспокойно бегали крысы. Продукты постоянно разворовывались. Еду на королевский стол подавали холодной. Придворные каждый вечер ужинали во дворце за счет королевы, даже если не несли в этот день службу. Доктор Кларк всегда прибегал к услугам одного-единственного поставщика лекарственных препаратов, проживавшего в Шотландии. Королевскими каретами пользовался кто угодно, подделывая при их заказе подписи придворных дам. Штаты прислуги были непомерно раздуты: в Виндзорском дворце насчитывалось сорок горничных, столько же в Букингемском, что не мешало гостям подолгу и без всякой помощи плутать по коридорам дворца в поисках своих комнат. Лецен не желала что-либо менять. Принц с помощью Штокмара попытался сам навести порядок.
В пространном меморандуме барон описал невообразимую путаницу в распределении должностных обязанностей при дворе. Три чиновника высшего ранга делили между собой управление королевским хозяйством. Лорд-камергер контролировал жилые помещения, лорд-интендант — кухни и лорд-конюший — конюшни. При каждой смене правительства они тоже, естественно, менялись в зависимости от своей партийной принадлежности к вигам или тори. Кроме того, их обязанности определены были весьма туманно. В Букингемском дворце лорд-интендант должен был обеспечивать доставку дров и их закладку в камины, но давал команду разжигать их лорд-камергер. Из-за несогласованности их действий во дворце вечно стоял холод, а зимой температура в гостиных опускалась до двенадцати градусов. И если окна во дворце все время были грязными, так это из-за того, что за их чистоту изнутри отвечал лорд-камергер, а снаружи — Управление лесных угодий. Если, например, на кухне разбивалось оконное стекло, процедура его замены была следующей: составлялось требование, которое подписывал старший по кухням, заверял курирующий кухни контролер и визировал метрдотель, затем этот документ поступал на рассмотрение в кабинет лорда-камергера, и лишь после принятия им положительного решения Управление лесных угодий могло приступать к замене стекла... Альберт решил учредить централизованное управление королевским домом. Чем вызвал еще большее недовольство двора и еще большую неприязнь к себе со стороны Лецен.
Но теперь он получил в свое распоряжение ключ от «ящика для депеш» — символ прерогатив королевской власти. На литургии в англиканской церкви его имя стали произносить вслед за именем королевы. В тот день, когда на свет появилась Пусси, он даже заменил Викторию на заседании Тайного совета.
Мало-помалу принц перестраивал их повседневную жизнь, приводя ее в соответствие с привычным для него режимом. Виктория, сова по натуре, обычно все утро проводила в постели, а он заставил ее вставать в восемь часов. В девять им подавали плотный завтрак, хотя раньше Виктория съедала в это время какие-нибудь сладости, чем и ограничивалась. После короткой прогулки оба они брались за свою обширную переписку. Затем до двух часов занимались живописью или графикой. После ленча Виктория принимала своих министров, и Альберт все чаще присутствовал при этом. Ближе к вечеру они вместе выезжали покататься в своей коляске, запряженной двумя лошадками, которой правил сам принц и которую уже начали называть «викторианской». Затем наступало время званых ужинов, концертов, походов в театр и балов. В королевском оркестре Альберт заменил духовые инструменты на струнные, они больше соответствовали его чувствительной натуре.
Он лично занимался выбором нарядов для своей супруги: «Стоя у стены и скрестив на груди руки, он придирчиво рассматривал каждый элемент ее туалета, и если что-то ему не нравилось, строил недовольную гримасу». Королеву это
А королева опять была беременна. Им с мужем было всего по двадцати одному году, и они вели активную сексуальную жизнь. В Соединенных Штатах уже появились первые презервативы из латекса, но в Англии церковь запрещала применение противозачаточных средств. Кроме того, врачи имели весьма приблизительное представление о процессе овуляции у женщин. Дабы избежать нежелательной беременности, они советовали воздерживаться от сексуальных контактов сразу после менструации, но рекомендовали их в середине цикла. Матери никогда не обсуждали эту тему с дочерьми. Это было таким же табу, как и все остальное, что касалось человеческого тела.
В семьях бедняков женщины рожали детей одного за другим до тех пор, пока сами не умирали при родах. Без молока, медикаментов и дров для отопления жилья многие дети погибали в раннем возрасте и детская смертность достигла ужасающих показателей. Но это не мешало росту населения. За десять лет численность жителей Англии увеличилась с четырнадцати до шестнадцати миллионов. Суровой зимой 1841 года людям не хватало хлеба. Возрастало недовольство высокими пошлинами на ввозимое в страну зерно. Виги проиграли частичные выборы в четырех избирательных округах. 18 мая их правительство потерпело поражение при голосовании по проекту закона о снижении таможенных ставок на сахар.
Это был первый эпизод в великом идеологическом споре вигов, сторонников свободного торгового обмена, и тори, проповедующих протекционизм. Пальмерстон, выступая в палате общин, произнес пророческие слова: «Рискну предсказать, что, несмотря на сопротивление, которое сегодня вечером оказали нам наши оппоненты по вопросу о свободе торговли... придя к власти, они вынуждены будут предлагать те же самые меры».
Виктория с Альбертом в этот момент были в Оксфорде, где принца удостоили звания почетного доктора. Вечером в театре Шелдона королеве оказали восторженный прием, а ее министров студенты-тори освистали и подняли на смех. Но на скачках в Аскоте их, напротив, приветствовали криками: «Мельбурн навсегда!»
Именно к этому времени относится первое путешествие Виктории на поезде, которое она совершила вместе с Альбертом. Железная дорога была великой английской авантюрой. Целые состояния вкладывались в частные компании, занимавшиеся строительством все новых и новых железнодорожных веток. Лондон лихорадочно спекулировал на акциях. А между тем аварии на железных дорогах были частым явлением, и нужно было обладать завидной смелостью, чтобы путешествовать этим опасным видом транспорта.
Передвижениями ее величества по суше ведал лорд-конюший. Но ни он сам, ни подведомственные ему кучера не умели водить паровозы. Чтобы решить эту проблему, процветающая «Грейт Вестерн Рейлуэй Компани» построила для Ее Величества специальный поезд. В каждом его вагоне было установлено по восемь мягких кресел, обитых светлосерым бархатом, а личный вагон королевы обставили как гостиную. Ходил этот поезд по одному-единственному маршруту: между Виндзором и Паддингтонским вокзалом в Лондоне. «Вам, которая так любит быструю езду, поезд очень понравится», — предсказывал королеве Мельбурн. Состав двигался со скоростью тридцать пять километров в час, скоростью, которую Альберт, согласно дошедшей до нас легенде, считал чрезмерной для беременной королевы. «Попрошу вас в следующий раз ехать не так быстро, сэр», — якобы бросил он, поджав губы, машинисту, спускаясь с подножки вагона. А Виктория, как и предполагалось, была в полном восторге. Вместо трех с половиной часов в карете, запряженной лошадьми, на поезде они проделали этот путь всего за тридцать минут. Плюс ко всему в вагоне, в отличие от коляски, Виктория не страдала ни от жары, ни от пыли, ни от навязчивой толпы. Она открыла для себя удобство и необременительность путешествий по железной дороге, страстной приверженкой которых останется до конца жизни.