Королева войны

Крес Феликс В.

— Почему? — слегка ошеломленно спросил Готах.

— Потому, ваше благородие, — девушка все еще слегка улыбалась, — что на самом деле это цвет страха. Он говорит о том, что меч верной телохранительницы — последний аргумент, какой только есть. Я сказала об этом княгине, но она не изменила своего решения. Этот цвет, — добавила она, — делает невозможным какой бы то ни было серьезный разговор, а тем более спор. К княгине-регенту теперь можно приблизиться только во главе отряда вооруженных рыцарей, намереваясь применить силу.

— И ее высочество велела тебе носить этот цвет?

— Да.

— Я могу к ней войти? Собственно, я пришел поговорить с тобой, но, может,

мне лучше начать с княгини.

— Я доложу о тебе, ваше благородие.

— И будешь присутствовать при разговоре? Страшно сказать, но может дойти до спора между ее королевским высочеством и мной…

Хайна рассмеялась.

— Тебя, ваше благородие, не должно волновать, что я ношу. Это не для тебя. Подожди, я о тебе доложу. Но не слишком рассчитывай, что тебя примут. Эзена… ее королевское высочество со вчерашнего дня о чем-то размышляет, разговаривает сама с собой, как это у нее бывает, и в задумчивости рвет скатерть на длинные, очень ровные полосы… Подожди, я сейчас вернусь.

Она исчезла за одной из трех дверей.

Как и обещала, она скоро вернулась.

— Можешь войти, ваше благородие, тебя даже очень ждут… Не знаю, о чем речь, — предупредила она вопрос. — Пройди через первую комнату и иди прямо в следующую дверь. Смелее! — добавила она с присущим ей юмором.

Готах понятия не имел, откуда чувство юмора у того, кто носит зеленый мундир, о цвете которого он только что узнал столько необычного. Он сделал, как велела Хайна, — направился через большой зал к следующей двери. Перед ними стояла невольница-телохранительница. Увидев посланника, она кивнула и молча отошла в сторону. Готах вошел в соседнее помещение и остановился сразу же на пороге.

— О нет, — сказал он. — Я же просил, ваше высочество, чтобы ты не показывала мне такого.

Он находился в спальне; Эзена все, что только могла, делала в постели. Ей приносили в постель завтрак, она в ней читала, иногда даже писала, немилосердно пятная простыни чернилами. Сейчас она предавалась глубоким размышлениям. И если зеленый мундир Хайны имел некое символическое значение, то еще более символично выглядела распахнутая рубашка ее королевского высочества княгини-регента. Армектанка лежала на спине, положив голую лодыжку на колено другой, согнутой ноги и задумчиво рассматривая пальцы стопы. Она пошевелила ими, то распрямляя, то сгибая. Возможно, в форме ногтей крылось нечто неизмеримо поучительное.

— Я в собственной спальне, ваше благородие, — холодно ответила она. — Я тебя не звала. Ты полагаешь, я стану поспешно переодеваться, если тебе придет в голову нанести мне неожиданный визит? Можешь уйти в любой момент, я разрешаю.

— Прошу прощения, ваше высочество, — сказал Готах. — Я пришел поговорить.

— Так говори, — позволила она, не сводя глаз со своей ступни.

Апатичная, обиженная на весь мир. Как всегда, когда ей совершенно нечего было делать.

«Смелее! — мрачно подумал посланник, вспоминая недавние слова Хайны. — Раз она позволила, то можно немного поговорить…»

— Ваше высочество, завтра здесь будут представители Домов Роллайны, а также со всего округа и даже из южного Дартана. Что ты собираешься делать?

— Откуда ты знаешь, что завтра?

— Завтра, послезавтра… Все равно.

— Отнюдь не все равно. Я жду известий с войны.

Он понятия не имел, на какие известия она рассчитывала. Йокес, если бы немного поспешил, наверняка сумел бы отбить Нетен и даже захватить Лида Айе — то есть один из дартанских городов… О чем говорил подобный факт? Князь-представитель спокойно мог забрать оттуда свои пожитки, поскольку действительно удавалось

посылать тайных курьеров к сторонникам Справедливых и из Тарвелара. Почему бы и нет? В свою очередь, Эневен вряд ли разбил бы прекрасно подготовленные имперские войска на востоке — иначе он сделал бы это уже давно. Но нет, даже напротив — он сообщал лишь, что в состоянии захватить Акалию, то есть очередной город, хоть и принадлежащий империи, но не армектанский, не дартанский и не громбелардский… Город-княжество на пограничье. Могли ли дартанские Дома, готовые поддержать дело Кирлана, содрогнуться от известия, что Эневен захватил Акалию? Единственной вестью, которая должна была вскоре прийти в столицу, была весть о сожжении Доброго Знака, ибо в том, что до этого дошло, трудно было сомневаться, хотя в дебрях Буковой пущи гасло любое эхо войны. По расчетам Готаха, надтысячник Каронен как раз сейчас предавал огню брошенные владения. На прибытие какого запыхавшегося гонца, заездившего перекладных лошадей, рассчитывала ее высочество Эзена? Какое известие он должен был привезти? Донесение о захвате Кирлана? Пожалуй, только лишь это могло еще изменить судьбу войны. Жаль, что Кирлан находился на расстоянии в несколько сотен миль, и Йокес не мог ему угрожать.

Эзена явно хотела узнать, не воспользуется ли мудрец Шерни ее позволением и не выйдет ли на полуслове из комнаты. Она распрямила ноги, закинула руки за голову и потянулась с кислой физиономией, словно ей пришлось сделать нечто весьма неприятное. Черные волосы бесстыдно вылезли из-под задравшейся рубашки. Что еще она намеревалась совершить в присутствии гостя?

— Ты хочешь поговорить, мудрец Шерни, или думать вместе со мной? Тогда ложись где-нибудь, где тебе удобно, — она широким жестом показала на пол, — и думай.

— Ваше высочество, уезжай из этого города, пока это еще возможно.

— Куда мне ехать? В Добрый Знак? Или в войска Эневена, чтобы принять командование над одним из его отрядов?

— Хотя бы и в войска Эневена.

Посланник получил ответ на вопрос, что еще сделает ее королевское высочество. Ее королевское высочество княгиня-регент вытворяла на постели такие выкрутасы, которые имели целью лишь одно: разозлить посланника и вызвать его на ссору. Ей обязательно хотелось на ком-нибудь отыграться. Сейчас она, похоже, пыталась закинуть ногу за голову, а может быть, лишь разглядывала подошву, притягивая ее обеими руками к глазам. Если мудрец Шерни и не помнил, как в точности выглядит женщина, как раз сейчас мог освежить в памяти мельчайшие подробности.

— В этом дворце что, все с ума посходили? — спросил он.

— Вовсе нет. Все занимаются своим делом, а некоторые — и более того… Ваше благородие, тебе действительно совсем нечего мне сказать? Ничего интересного?

— Уезжай из столицы, Эзена, — негромко сказал он. — Прошу тебя.

Она в первый раз посмотрела прямо на него. Потом слегка одернула рубашку, перевернулась на бок и подперла рукой голову.

— Нет, ваше благородие, — наконец ответила она так же тихо. — Что будет, то будет. Я села в то кресло в тронном зале и останусь на нем до конца. Любого конца.

— Есть что-то… — осторожно начал он. — Есть что-то такое, о чем ты знаешь, ваше высочество? Что-то, имеющее для тебя значение?

— Знаю, но тебе не скажу.

— Я не заслуживаю доверия?

Она снова легла на спину.

— Заслуживаешь, ваше благородие, — ответила она, глядя в потолок. — Но я… немного боюсь показаться смешной. Иногда я рассчитываю на нечто такое, что ты счел бы совершенно несерьезным. И мне стыдно признаваться в подобных надеждах. В любом случае, отсюда я не уеду.