Королева Замбы
Шрифт:
Тюрьма находилась в квартале от дворца дашта и выглядела весьма мрачно, а ее начальник оказался морщинистым субъектом с одной антенной. Принимая арестанта, он воскликнул:
– О, ручаюсь, что благородный господин из Новуресифи! Вы ведь пожелаете лучшую камеру, не так ли? Оттуда прекрасный вид на загородный дом господина Рау, а наши расценки не выше, чем в некоторых более благородных заведениях, хе-хе. Что скажете, мой любезный?
Виктор догадался, что здешний «люкс» – просто-напросто отдельная камера, а если он не заплатит, то его бросят в общую кутузку со всяким сбродом. Слегка поторговавшись, он купил право на одиночество.
Покуда начальник
– Как зовут вашего начальника? – спросил он.
– Ешрам бад-Ешрам, – ответил тюремщик.
– Передайте ему, пожалуйста, что я хотел бы познакомиться с ним поближе, когда ему будет удобно.
Начальник прибыл с ошеломляющей быстротой и сразу же затянул свою песню:
– Поймите меня правильно, любезный господин Кавир. Я ведь не чудовище какое-нибудь, радующееся страданиям своих подопечных, как великан Дамган в легенде, но и филантропией заниматься не могу. Если заключенные в силах заплатить за дополнительные удобства, чтобы облегчить себе последние часы жизни, то почему бы мне не помочь им? Сам шерг Хардикасп, ожидая своего обезглавливания, целых тридцать десятиночий находился на моем попечении. Когда его уводили на казнь, он сказал: «Ешрам, ты превратил мое пребывание в тюрьме чуть ли не в удовольствие!» Вот так, господин Кавир, подумайте об этом! Если вы играете со мной по правилам, то есть не пытаетесь сбежать, не подстрекаете других заключенных к бунту и за все платите, то вам будет почти не на что жаловаться, хе-хе.
– Я понял вас, – кивнул Хассельборг. – В настоящее время больше всего я нуждаюсь в информации. Почему я вообще здесь оказался?
– Я не знаком с подробностями, но в вердикте о привлечении вас к уголовной ответственности написано: «Измена».
– И когда будет слушанье моего дела? Предоставляются ли адвокаты?
– Ну, что касается суда, то разве вы не в курсе, что он состоится сегодня вечером?
– Где? Когда именно?
– В палатах правосудия. А когда именно – точно не знаю, но полагаю, что процесс уже начался.
– Вы хотите сказать, что в Рузе не присутствуют на собственном суде?
– Конечно. Какой с того прок? Всё, что ни скажет заключенный в свою защиту, будет ложью, так зачем его спрашивать?
– В таком случае, когда процесс закончится, не могли бы вы сообщить мне решение?
– За вознаграждение – могу.
Оставшись один, Виктор задумался. Не сбросить ли ему кришнянскую маску и признаться в инопланетном происхождении? По крайней мере, с ним тогда будут обращаться помягче. Или не будут? В Новуресифи его специально предупреждали не рассчитывать на свой земной статус. Тем более, что Межпланетный Совет установил политику строгого невмешательства в дела Кришны, и туземные государства могли поступать с попавшими к ним землума по своему усмотрению. Иной раз местные правители проявляли любезность, иной – рассматривали чужеземцев как законную добычу. А на протесты по поводу жестокого обращения Совет вежливо отвечал, что землян никто не заставлял лететь на чужую планету.
Кроме того, саморазоблачение Хассельборга подвергало опасности успех его миссии. В общем, он решил пока по-прежнему играть роль кришнянского художника, а там видно будет.
Через некоторое время появился Ешрам и сообщил:
– Похоже,
– И что же произошло на суде? – спросил Виктор.
– Ну, Джам представил свои доказательства, и адвокат заявил, что не может найти каких-либо аргументов в вашу защиту. В результате суд приговорил вас к участию в послезавтрашних играх, то есть к съедению зверем.
– Вы хотите сказать, что меня сунут на арену с тем самым екием, которого я помог поймать?
– Да-да, именно! Отличную шутку придумал дашт, хе-хе. Я-то против вас ничего не имею, господин Кавир, но, похоже, что боги прилагают руку к тому, чтобы подорвать человека на его же фейерверке, не правда ли? Советую сильно не расстраиваться, юноша, все мы сгинем, когда догорит наша свеча. Однако я искренне сожалею, что вскоре потеряю такого прекрасного постояльца.
«Мне так вас жаль», – заплакал Морж и вытащил платок, – с иронией вспомнил Хассельборг, а вслух сказал:
– Ладно, неважно. Как проходят эти игры?
– Сперва парад с фейерверком, потом собственно представление на арене. Скачки, кулачные бои, ваше съедение екием, а в финале – щекочущая нервы схватка хвостатых колофтян с вооруженными преступниками. Поверьте, это великолепное зрелище! Печально, что вы не сможете его увидеть.
Хотя Виктор не был тщеславен, его все же слегка задело, что не он явится гвоздем программы.
– А в честь чего назначены игры?
– М-м-м... по случаю какого-то благоприятного сближения небесных тел – не помню точно. Эти сближения происходят регулярно, через несколько десятиночий. Простонародье верит во все эти астрологические глупости, подмастерья бросают работу и выходят побуянить на улицы, а дашт устраивает для них развлечения. Во дворце также большой праздник.
– Мне дадут оружие для драки с этой тварью?
– О нет, клянусь честью! Вы же можете ранить зверя или даже убить его! В былые времена жертве давали деревянный меч, чтобы позабавить народ. Но однажды приговоренный (это к тому же был землу) ранил в глаз любимого екия дашта. За этим последовал строжайший приказ о запрете любого оружия. Жертвы сражаются голыми руками – прелестно, столько крови!
Хассельборг внимательно подался вперед:
– Так вы говорите: на одной игре был съеден землу?
– Да, а что в этом особенного? Правда, потом некоторые сомневались: стоило ли убивать инопланетянина. Ходят слухи, что у землу есть оружие небывалой мощи, будто один их фейерверк может стереть Росид с лица Кришны. Но дашт не обращает на подобные толки внимания. Он предпочитает придерживаться старых добрых порядков: знать пользуется преимуществом перед простолюдинами, а те – перед рабами. При таком положении дел каждый знает, на что имеет право. А начнешь делать для кого-то исключения – где тогда окажется правосудие? Я, конечно, не профессор, но, по-моему, Джам справедлив.