Королева-злодейка должна умереть, или Выйти замуж

Осетина Эльвира

Переоделась в дорожный костюм, и наконец-то вырвалась из дворца.

Одно дело знать об этом мире из книги и по памяти Ириасы, и совсем другое – видеть воочию.

Столица мне определенно понравилась. Чистота, красота, уют. Если, конечно, не считать конский навоз, но было видно, что улицы каждый день чистят, и дорога очень ровная, не асфальт, конечно, брусчатка. Но всё же. А из воспоминаний Ириасы, я знала, что в городе отличная система канализации. И есть даже специальная отопительная система, работающая на элементе, чем-то напоминающем

наше ядерное топливо. Правда не на столько опасное.

Кстати, именно залежи этого элемента находились на территории нашей страны, и мы были самым крупным экспортером во всем мире.

А мир состоял из одного континента и нескольких островов. Континент делили между собой страна людей и страна магов. Остальные острова, типа нашей Австралии (их было три штуки), на них жили обычные люди без магии.

Наш путь лежал в приют Святого Анастасия. Он находился в двух днях пути от столицы. На ночлег мы останавливались в одной из усадьб. А на утро опять отправились в путь.

Если честно, то я ждала весточки от императора о малом приеме, но её так и не было. И слава местным богам.

По пути я рассматривала главный тракт. Небольшие селения, что находились рядом со столицей.

Все выглядело очень благообразно. По крайней мере, со стороны. Я вытащила из памяти Ириасы её поездки по стране, и убедилась, что не только столица, но и все остальные города тоже были ничуть не хуже.

Я вспомнила свой мир и хмыкнула. У нас уже давно не средневековье, однако некоторые села выглядят намного хуже. А уж города со столицей не сравнить.

Как только в моей голове появились воспоминания о моём собственном мире, как в глазах опять начало темнеть. Местный режиссер последнее время прямо лютует.

К вечеру следующего дня, я уже ехала в карете вместе с фрейлинами, от скачки я немного устала. Ириаса любила прогулки на лошадях, а вот я этим делом пренебрегала, слишком много впечатлений навалилось, вот тело и окоченело.

Странно, но жеребец – Август, которого больше всего любила Ириаса спокойно меня принял. Я об этом задумалась лишь тогда, когда заметила в окно кареты, что он идет рядом и явно ждет от меня ласки.

Меня посетило странное чувство.

Фрейлины были сильно уставшими и поэтому молчали, а мне удалось задуматься о том, что произошло за эти два дня.

Я действовала на автомате.

Даже с Августо. Я потрепала его по гриве, накормила морковкой, попросила прощения за то, что целую неделю про него не вспоминала. Он благосклонно принял овощ, и позволил на себя взобраться.

Но в прошлой жизни я к лошадям подходила от силы пару раз в далеком детстве, когда меня на них катали по местному парку.

А тут же… Неужели память тела сработала? Разве такое возможно?

Этот вопрос настолько сильно разволновал меня, что в глазах опять стало меркнуть, а свет вокруг мигать.

«Режиссеру» почему-то это сильно не понравилось.

Постаралась выкинуть из головы глупости, и сконцентрировалась на

деле, мы как раз уже подъезжали к монастырю.

К сожалению, в книге ничего об этом инциденте не было сказано. Очередные действия, произошедшие за кадром. Так что здесь мне придется пробираться наощупь.

Глава 4

Нас встретил монах-настоятель по имени Софий. На вид ему было лет сорок. Худощавый, подтянутый, абсолютно лысый с умным цепким взглядом. Правда своей выправкой, он больше был похож на военного, чем на монаха.

Местный монастырь мне напомнил китайский шаолиньский или тибетский из моего мира. И даже монахи ходили не в рясах, а одеждах похожих на кимоно. Разве что цвета были черные.

Вперед мы послали вестника, чтобы он предупредил о моём визите, поэтому удивления настоятель не выказывал. Единственное, что он выказывал – это настороженность и легкое недоумение. Страха в его глазах я тоже не заметила, как и особого благоговения.

Церковь в этой стране была почти равнозначна императорской семье. Семья поддерживала церковь, церковь – семью. Разногласий между ними не было.

Для монаха-настоятеля благоговение вызывал лишь главный жрец.

Фактически церковь являлась отдельным государством, и императорская семья никогда не лезла в её уклад, если это не дети-сироты. В этом плане императрица имела полное право интересоваться судьбой детей, и влиять на неё.

Вестнику я запретила сообщать подробности моего приезда, но мне кажется, что настоятель уже и так всё понял, все же не каждого ребенка выделяет сама императрица. И этот ребенок не каждый день погибает.

Из воспоминаний Ириасы я вытащила очень много информации о местной попечительской системе. Детских домов в стране не было. Все сироты, от которых отказывались родственники, или те у которых их не было вовсе, попадали в монастыри. Девочки – в женские, мальчики – в мужские.

Монастыри обычно курировали дамы из попечительского совета, совет возглавляла императрица лично, либо, если ей это было не интересно, поручала кому-нибудь этим заниматься.

Финансирование частично шло из казны, частично из церкви, частично из благотворительных фондов, которые создавали высшие аристократы, и сама императрица.

Детей, которые показывали особые старания и успехи в учебе, всегда ставили на особый контроль и всячески помогали по жизни. Выписывали гранты на дальнейшее обучение в высшие заведения, назначали повышенную стипендию, давали социальное жилье.

Монастырь Святого Анастасия обычно квалифицировался на выпуске подготовленных и полностью преданных короне воинов. Потому и было удивительно, что среди таких крепких и физически подготовленных мальчишек затесался гений технических наук.

О мальчике узнали совершенно случайно, когда среди всех детей решили провести общие экзамены, и они сдавали их не в монастырях, а в городской управе под наблюдением обычных городских учителей.