Королевская клятва
Шрифт:
— Я говорил не о деньгах, — ответил цыган.
— Тогда что же еще грабителям может быть нужно от меня? — наивно спросила Сабина.
В уголках его рта заиграла улыбка.
— С нами мадемуазель в безопасности. Мгновение Сабина колебалась, а потом тихо пробормотала:
— Я думаю… это будет правильно сказать вам… что я не могу заплатить вам за починку колеса моей кареты… у меня осталось очень мало денег.
— Что бы ни делали цыгане, они делают это ради дружбы или… любви.
Прежде чем произнести эти последние два слова, цыган сделал небольшую
— Как вы думаете, колесо уже починили? — спросила она, все еще не осмеливаясь взглянуть на него. — Мне нужно ехать. Моя хозяйка… мать моего fiance , будет волноваться, не случилось ли со мной чего дурного.
— Так вы помолвлены? — спросил цыган. Сабина кивнула:
— С английским аристократом.
— Ему повезло, — сказал цыган. — Интересно, он хоть понимает, как ему повезло?
— Мне кажется, повезло не ему, а мне, — ответила Сабина со свойственной ей прямотой и вдруг поняла, что говорит о своих личных делах с незнакомцем, да к тому же еще и с цыганом. Это-то папа как раз и не одобрял в ней больше всего на свете, именно за неосмотрительность ей больше всего и доставалось от родителей.
— Я уверена, мне пора, — поспешно прибавила она.
— Вы не сможете уехать до тех пор, пока ваше колесо не будет исправно, — напомнил ей цыган. — И простите меня, но мы не успели повеселить вас.
Он щелкнул пальцами, и в тот же миг снова зазвучала музыка. Цыган, игравший на скрипке, выступил вперед и встал в свете костра, чтобы Сабина могла видеть его смуглое морщинистое лицо, сверкающие серьги, цветной пояс на талии и широкие рукава блузы, качающиеся из стороны в сторону при каждом движении. Но танцовщица, которая танцевала, когда Сабина только что пришла, осталась стоять в стороне, картинно облокотившись на ступеньки фургона. Ее ноги были неподвижны, полные алые губы сжаты, а глаза горели недобрым огнем.
Сабина хотела молча послушать музыку, но любопытство взяло верх.
— Вы французские цыгане? — спросила она. Главный цыган покачал головой.
— Если бы мы не знали, что вы не знакомы с нашими обычаями, мы бы сочли это за оскорбление, — ответил он. — Мы венгры. Очень древнее племя, известное по всей Европе.
— А вы их предводитель?
— Их атаман, или, скорее, как вам будет более понятно, их король.
— О, как интересно! — воскликнула Сабина. — Я всегда мечтала встретить настоящего цыганского короля. Мы с сестрами однажды прочли книгу про графов Малого Египта — вы разве не так себя называете?
— Иногда.
— Нам было очень интересно, особенно когда мы читали про золотые слитки, которые вы передаете из поколения в поколение, слитки, которые используются во всех ваших обрядах. А теперь я встретила настоящего короля — как они будут мне завидовать!
— В Монте-Карло вы встретите намного больше обладателей влиятельных титулов.
— Но не таких романтичных, — поспешно ответила Сабина.
Он рассмеялся.
— Теперь, когда я сообщил вам, кто
— Меня зовут Сабина… Сабина Уонтидж.
— Сабина! Красивое имя, вам идет. Знаете, что я подумал, увидев вас, когда вы стояли вон там, при свете костра?
— Нет, а что вы подумали?
— На мгновение мне показалось, будто музыка, которую играет Жика, вызвала к жизни одного из духов или одну из нимф, что жили здесь задолго до того, как сюда пришли римляне и финикийцы, до того, как цивилизованные люди открыли прелести Средиземного моря. Вы выглядели такой хрупкой и светлой, ваши волосы так отсвечивали золотом в свете пламени, что мне на секунду представилось, будто вы босы и в руке держите венок из роз — корону, которую возлагают на голову простой смертной девушки, которая на одну ночь становится бессмертной.
Он говорил очень тихо, и, когда он закончил, Сабина глубоко вздохнула.
— Как красиво! — воскликнула она. — Как бы мне хотелось, чтобы это было так. Я в самом деле хотела бы стать нимфой и войти в вашу жизнь, принеся с собой волшебство, какого вы не знали раньше.
— Возможно, вы только что это и сделали, — очень тихо проговорил цыган. Так тихо, что она едва расслышала его слова.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Словно неведомой силой ее притягивало, манило, толкало к нему против ее воли — она не знала, почему так происходило.
— Я должна идти, — пробормотала она, и, как ни странно, это прозвучало скорее как мольба, а не утверждение.
Ему словно передалось чувство смущения, внезапно охватившее ее, он взглянул туда, где появились три цыгана, которые отправились чинить карету, они уже вернулись и стояли чуть в стороне от толпы, собравшейся у огня.
— Ваша карета ждет вас, — сказал один из них.
— О, они починили колесо! Я так вам благодарна. Сабина поднялась.
— Благодарю вас, — еще раз сказала она и протянула руку.
Цыган взял ее и поднес к губам.
— Позвольте мне проводить вас до вашей кареты.
— Что вы, в этом нет необходимости… — начала она, но ее голос тут же пресекся.
Все еще сжимая ее руку, он повел ее сквозь толпу цыган в темноту, прочь от света костра. Он бережно поддерживал ее, помогая обойти неровности дороги, и Сабина чувствовала мощь в его руках, — впечатление, которое не могло оставить равнодушной ни одну женщину. Он волновал ее, и все же она его не боялась — только выражение его глаз внушало ей безотчетный страх.
Они молча шли, пока наконец впереди не показался ожидавший ее экипаж, освещенный лунным светом, уставшие лошади, понурившие головы, кучер, сидящий на козлах, и факелы, слабо и неярко мерцающие на фоне светлого неба.
Дойдя до кареты, Сабина чуть ли не с сожалением вынула свою руку из его горячей ладони. Подняв голову, она взглянула на него. В темноте трудно было прочитать выражение его лица, но она и без того знала, каково оно.
— Спокойной ночи, — сказала она. — Спасибо вам. Я вам очень благодарна за все, что вы для меня сделали.