Королевская кровь-11
Шрифт:
Не пошел, потому что нужно было охладиться, вернуть ясность мысли, увеличить дистанцию до разумной. Очень уж острыми оказались ощущения.
К его облегчению, все изнуряющие недозволенные чувства ушли на задний план с появлением Четери, с последовавшим длительным забегом навстречу собственной смерти во имя единственно важной цели – довести Алину до портала живой и невредимой, - с пустотой, которая разливалась в голове, когда он думал о своем уходе, с уколами страха и холодом Жреца в сердце. Но стоило образоваться даже коротенькой передышке - и все. Если бы не дракон, то
Поэтому и остался у костра, прислушиваясь к удаляющимся шагам и отстраняясь от желания пойти следом.
«Нужно было идти с ней. Неужели бы не справился? – спросил он себя, отводя волосы с щеки принцессы, на которой красовалась так и не залеченная ссадина. И сам себе ответил: - Справился бы».
Послушный холодок заколол пальцы, убирая рану. И сразу же, стоило только закончить, от спутницы пахнуло теплом, кoторое восстановило его силы с избытком, прогнало усталость. Алина зашевелилась, пробормотав что-то сурово-неразборчивое, и с головой укрылась крылом, сбpосив его рубаху. Он усмехнулся и укрыл ее снова. И на секунду представилось вдруг, что она так же спит в его кровати в лесном доме.
Тротт поморщился, отсекая слабость, и отвернулся.
– Ты хорошо ее обучил, – похвалил Четери, когда Макс сел обратно и потянулся птице. Ножки они, не сговариваясь, оставили на утро принцессе, и голодный дракон сейчас глодал запеченного ящера.
– Пусть до мало-мальски сносной техники ей ещё учиться и учиться, но главное – она не боитcя оружия, своей боли и чужой крови.
– Я бы хотел, чтобы дальше занимался с ней ты, – прямо сказал Тротт.
– Нет. Я не влезаю в чужие любовные игры и не обучаю женщин и учеников своих учеников, - усмехнулся Четери. – Да и твое малодушие - не та причина, которая могла бы меня убедить.
Макс помолчал.
– Мне тяжело, – проговорил он неохотно.
– Потому что ты учишь ее справляться без тебя, – объяснил Четери.
– И знаешь, что ей скоро придется жить без тебя.
Инляндец хмуро глянул на дракона, на ящера в его руках.
– Тебе не претит его есть? Вы же родственники.
– Ты меяешь тему, - заметил Четери.
– Да, - буркнул Тротт невозмутимо.
– Но я отвечу, - усмехнулся Мастер. – Я потомок бoгов и людей, а не ящеров, – дракoн разодрал тушку напополам и кинул Максу его часть. Тот поймал, отложил. – Ты ведь ешь птиц, хотя сам крылатый и имеешь Ворона в предках.
Макс не стал продолжать – молча жевал, запивая вoдой. Молчал и дракон, поглядывая на него с интересом, но без нажима, давая время решить и решиться. Потрескивали угли в костре, мерно дышала принцесса, шуршали крысозубы.
Тротту и себе было сложно объяснить то, что происходит сейчас с ним. А уж открывать душу кому-то другому он и вовсе не был приучен.
– Я - твой учитель, - серьезно напомнил Четери.
– И твой друг. Я пойму тебя, Макс. Расскажи мне.
Тротт устало потер глаза. Он не хотел этого разговора. Но к Четери у него была просьба, а без сопутствующей откровенности она не имела смысла.
–
– Все?
– Почти, – согласилcя Четери без насмешки. – Как не воспользоваться возможностью, которую ты мне сам дал?
Инляндец дернул губами в улыбке и потянулся за прутиком с жареными грибами.
– А что не рассказала твоя юная жена, то увидел сам, - подытоил дракон. – Ты не спишь с ней, хотя хочешь: видит Богиня, сегодня между вами сверкало почище, чем в Песках во время брачных полетов. Ваша связь – это не связь любовников, слишком ты осторожен в прикосновениях. Ты бережен с ней, как с величайшей драгоценностью, а она любит тебя.
– Она любит того, кто помог ей, – сказал Макс тяжело. – Ты сам это понимаешь. Спустиcь сюда первым ты,и она полюбила бы тебя. Спустись лександр или ее Ситников – и он бы стал ее любовью.
Дракон насмешливо поцокал языком.
– Все-таки Мать-Богиня обладает чувством юмора, раз одним из ее даров является слепота, – проговорил он. – орошо, что драконы – сенсуалисты, мы всегда видим чистоту и силу любви. Продолжай считать так: я не буду говорить за твою жену то, что должна сказать она. Положим, она полюбила тебя из чувства благодарности. А ты-то как ухитрился?
– Не знаю, – буркнул Макс. – Это случилось совсем недавно.
– Когда мы врали Мастеру Фери, он заставлял нас съесть пучок крапивы, – пригрозил Четери и снова кинул косточку крысозубам.
– Не ври мне. Не ври самому себе. Или мне сказать, что ты ещё на моей свадьбе весь был направлен на нее?
Тротт хмуро посмотрел на него.
– Что?
– невозмутимо осведомился Четери. – Я же говорю, Мать-Богиня дала драконам дар сенсуализма. В полной мере им обладают только Владыки, но любой мой собрат или сестра восприимчивы к чужим чувствам.
– И ее ты тоже видел?
– поинтересовался Тротт остро.
– Я не болтаю о том, что должны говорить сами люди, – покачал головой Мастер. – Спросишь у нее сам. Я с тобой говорю про тебя. Ты весь как на дыбы стал, когда эта Рудлог появилась в дверях. Не ври себе. Ты влюбился ещё тогда.
Макс помолчал, всматриваясь в себя. Рядом с Мастером это получалось легче.
– Нет, - сказал он наконец.
– Это случилось раньше. Когда я причинил ей боль.
«Только я этого не понимал. Когда она пыталась меня переупрямить. Когда увидел, как сосредоточенно и восхищенно она смотрит на меня перед взломом – и, возможно, из-за этого надавил слишком сильно. Когда организовал семинары для студенток, чтобы видеть ее. Взглядом искал ее в коридорах».
Дракон удовлетворенно кивнул.
– Великая Мать ещё и справедлива. Я говорил, что ты уже наказан, Макс. Богиня отдаляет от своей милoсти плохих и безнадежных людей, но когда хороший человек oступается, дает ему искупление. И не будь Лортаха, ваши судьбы все равно были бы сплетены – так или иначе тебе пришлось бы заботиться о ней.
– Они и так сплетены, – неохотно ответил Тротт. – Она дочь моего друга, которого я убил, Четери.
Дракон присвистнул.
– Великая Пряха!