Королевская кровь. Горький пепел
Шрифт:
Затем стало казаться, что его окружают странные серебристо-черные змеептицы, взявшиеся играть с ним в догонялки. Видения, когда он отмахивался лапой, рассеивались темным дымом, но кожу при касаниях простреливало холодом, и от этого было жутко. Но тут из-за туч вышел месяц, и оказалось, что вокруг никого нет. Море под брюхом играло в голубоватом лунном свете, шурша галькой, и от равномерного движения волн глаза начинали слипаться и отчаянно хотелось зевнуть.
Люк доставил орудие к форту и снова поднялся в воздух, не оборачиваясь, хотя от голода уже мог и камень сгрызть. Но ничего, поохотится по пути. Нужно было лететь в Пески. Нории давал ему очень много,
Внизу, в утренних сумерках, показалась громада замка Вейн – он был темен, только редкие окошки светились на нижних этажах. Люк, помотав башкой, чтобы снять оцепенение, спустился ниже, завис перед окнами спальни Марины – они были открыты, но завешены голубыми шторами, расшитыми золотом, и змей, досадливо фыркнув, оставил мысль обернуться и заглянуть к супруге, и понесся дальше, набирая высоту. Промелькнули огни столицы герцогства – Виндерса, расположенного в восьмидесяти километрах от замка, – через несколько минут остались позади и земли приморского монастыря Триединого, находящегося в Рудлоге, а впереди, очень далеко, уже поднимались заснеженные пики Милокардер, сияющие золотом в рассветном солнце.
Теперь Люк летал в Истаил не над океаном, а через горы, сократив время пути вполовину. Поначалу он побаивался: Милокардеры были куда выше и опаснее Северных пиков, где его тренировал Луциус, и первый раз его чуть не швырнуло высотными воздушными потоками на склон. Он, конечно, рискнул снова, наловчившись ловить высокогорные ветра и ускоряться с их помощью. Но полет все равно занимал больше трех часов.
Остались позади и горы, где ему так и не удалось нормально поохотиться – на зуб попался только один козел, жесткий и такой старый, что, верно, нарочно вышел навстречу змею, дабы прекратить свое существование. Дальше пошла зелень Песков, и наконец Люк увидел белые купола и дома полуденного Истаила и через несколько минут опустился в парке дворца Нории. Обернувшись, с усилием потер глаза и, покачиваясь, зашел в беседку, где лежали оставленные сигареты. Ему хотелось есть и курить, а пачка была ближе, чем дворец.
Раздалось посвистывание, и в беседку впорхнула стайка анодари – туманных крылатых то ли котят, то ли четырехлапых совушек. Они закружились вокруг его светлости, рассеивая табачный дым. Люк следил за ними слипающимися глазами, вяло шевеля пальцами, – ветерок, послушный его воле, щекотал духов воздуха, те радостно взвизгивали, хватались за потоки ветра лапками, качались на них как на качелях. Так он и заснул – под свист анодари, с дымящейся сигаретой в пальцах, лицом на резном столике.
Крылатых воздушных духов Люк увидел в первый же день пребывания в Песках. После того как Люк встретил Нории с Ангелиной в Лонкаре, они втроем добрались в Истаил. И Владыка, уделив должное внимание супруге и государственным делам, пригласил его светлость прогуляться и заодно выяснить, чему обучен гость. Через полчаса дракон задумчиво посмотрел вслед очередному смерчу и рокочуще сказал:
– Тебе не хватает умений и точности, хотя сила твоя велика. Жаль, что у меня мало времени. Я покажу тебе то, что пригодится в бою. А если ты выиграешь войну – расскажу и остальное.
– Спасибо, – в очередной раз поблагодарил Люк.
– Мне это в радость, – ответил Владыка, сворачивая в апельсиновую аллею. – Пятьсот лет назад Змеев Воздуха среди белой аристократии было куда больше, несколько десятков. Сейчас ты один. Кровь разбавляется, способности к обороту пропадают. Туре нельзя тебя терять.
– А почему драконы
– Мы потомки двух стихий, – Нории остановился, залюбовавшись цветущей изгородью, как звездочками покрытой алыми махровыми бутонами. – Поэтому способность к обороту есть у всех драконов.
– Берманы тоже все имеют вторую ипостась, – задумчиво пробормотал Люк. Дракон был бесценным источником информации и охотно ею делился, и герцог пообещал себе после войны обязательно прибыть сюда с визитом и послушать все, что может рассказать местный хозяин.
Нории улыбнулся, направляясь дальше по тропинке.
– По легендам, Михаил Бермонт, первопредок династии, был воспитан медведицей и жил со своей женой в облике медведя, поэтому у всех его потомков устойчивая способность к обороту. Но я думаю, дело еще и в том, что берманы – очень закрытый народ. Они женятся только на своих, очень редко – на человеческих женщинах или женщинах других стихийных родов. Поэтому их кровь так не разбавлена. Но хватит разговоров. Попробуй сорвать вот тот апельсин, брат.
Анодари
Нории учил его точечным ударам – и великовозрастный ученик старательно пытался сорвать потоками воздуха плоды с деревьев так, чтобы не шелохнуть листья вокруг. Получалось плохо: они шли по тропинке, а за ними оставались голые деревья с облетевшей листвой. С одного из таких после его неумелых действий и сорвалась стая анодари – Люк от неожиданности выругался, рефлекторно отшвырнул налетевших туманных существ воздушной волной и только потом рассмотрел обиженно посвистывающих маленьких духов, переливающихся белесым сиянием, как бесконечные ветра над Турой.
– Зачем ты так? – укоризненно пророкотал дракон, подманивая одного малыша к себе и почесывая его пальцем под горлышком. – Они почуяли в тебе свою стихию. Это духи воздуха, анодари. Не обижай их.
– Рефлекс, – покаялся Люк, наблюдая, как котосовята облепляют Нории, словно голуби – статую одного из Дармонширов в столице герцогства. – Все время жду нападения. Я думал, воздушные духи змееподобны. И умеют говорить.
– В разных частях света по-разному, – Владыка свистнул, и анодари сорвались с его плеч и рук и улетели. – Эти совсем маленькие и недолго рядом с человеком, поэтому речи еще не обучились. Но они всегда будут готовы помочь тебе. Ты им хозяин, запомни. – Дракон остановился, оглянулся, обозревая размер разрушений и усмехнулся: – Ты слишком нетерпелив. Представь, что потоки – это струны фарры. Это такой музыкальный инструмент, – пояснил он, увидев недоумевающий взгляд Люка. – Тебе нужно точно и аккуратно тронуть одну струну.
– Да, пока получается просто колотить инструментом по деревьям, – невесело согласился его светлость.
– Это от нетерпения, – повторил Нории. – Попробуй брать паузу. Делай вдох и замирай перед тем, как тронуть струну.
Люк послушно замер, поймал струящийся над землей ленивый ветерок и направил его к яркому, налитому оранжевым апельсину. Но поток снова сорвался с пальцев, как взбесившийся буйвол, и ураганным порывом ударил по дереву. Люк уныло посмотрел на апельсины, падающие на щедрую землю Истаила с влажными шлепками, на кружащиеся листья и тряхнул головой.