Королевская кровь. Сорванный венец
Шрифт:
Смитсен прокололся в том, что А. за последние годы стал крайне верующим и перво-наперво после его прихода и внезапного известия о наследстве побежал советоваться к духовнику. А духовник прямо сказал, что такая власть над жизнью и смертью может быть только черной природы, и посоветовал деньги отдать детям родственницы, а про посещение рассказать властям. Что он и сделал, прежде чем спешно покинуть столицу.
Лично его Щеглов за полученное наследство просил сегодня проголосовать за сокращение ваших полномочий, моя королева, и за возможность смены правящей фамилии.
Ирина-Иоанна сжала зубы.
– Смену
– Ваше величество, уезжайте, – попросил он. – Давайте скажем, что принцесса очень переживает несостоявшуюся помолвку и вы поедете лечить ей нервы в загородную резиденцию. А лучше – подальше, на море! Я никак не могу понять, что творится, я не могу спрогнозировать, когда рванет и рванет ли, и мне это не нравится. Если мы имеем дело с магом или черным огромной силы, это может угрожать лично вам, детям, слугам ближнего круга. Мне будет спокойнее работать, зная, что вы в безопасности.
Королева пристально посмотрела на него.
– А к тебе он не подходил, Игорь Иванович?
Лицо начальника разведуправления словно окаменело.
– Подходил, Ирина Константиновна.
– И что предлагал, интересно?
– Ничего, что я не смог бы преодолеть, ваше величество, – сказал он сквозь зубы.
«Вы ведь хотите быть с ней? – искушал омерзительный человек напротив. – Бросьте копать под мистера Смитсена, и через неделю вы уедете вместе…»
Взгляд королевы проник, казалось, до самого его затылка, но она вовремя опустила глаза.
– Я в тебе никогда не сомневалась, Игорь. А по поводу отъезда ты прав. Сегодня отправлю телепортом слуг и распущу придворных, а завтра с утра уедем мы с семьей. Старшие сегодня до вечера в отъезде, сегодня уже не успеем. Распорядишься? А то я не знаю, сколько времени займут у меня эти болтуны.
Стрелковский снова поклонился:
– Конечно, моя госпожа, сейчас же распоряжусь.
Ирина благодарно кивнула, пошла дальше, и тут ее скрутило по-настоящему. Кожа вспыхнула, в глазах зажглось красное марево, тело отяжелело и заныло. Она с хрипом согнулась пополам. О Великая Богиня, как же не вовремя!
Сзади ее подхватили уверенные руки, и сквозь свое тяжелое дыхание королева услышала:
– Ирина, что с вами?
– Игорь… не трогай меня, – прохрипела она, усилием воли пряча глаза. – Отведи меня к Савелию, быстро. Только держи за одежду, прошу.
– У меня есть перчатки, сойдет? – спросил он.
– Да-а-а-а, – почти прорычала Ирина, – быстрее!
В своих покоях придворный маг, заставший еще ее отца, быстро оценил ситуацию и, не касаясь королевы, вколол ей двойную дозу антидота. Ирину быстро отпускало, но кризис никуда не делся – она уже одной ногой была в нем. Черт бы побрал этого придурка Луциуса с его озабоченным сынком и ее несдержанность! Так бы она точно до конца недели продержалась, а там уже на море нашла бы кого-нибудь побезопаснее… А тут… Игорь снова чуть не попал…
– Ваше величество, – обеспокоенно сказал маг, – я бы настоятельно рекомендовал вам никуда сегодня не ходить. До завтра антидота должно хватить, но чем дольше вы противитесь, тем сильнее потом отдача.
– О
– Игорь, уйди, бога ради, тебя это не касается! – в голосе ее величества прозвучали стальные нотки.
– Да? – серьезно проговорил он, и в его глазах она со страхом увидела отблески воспоминаний. – А мне кажется, что касается.
– Пошел вон! – крикнула она в смятении.
– Простите, ваше величество, – Стрелковский опустил глаза. – Я клянусь, больше не скажу ни слова. Но позвольте мне проводить вас до зала Совета. Как человек, отвечающий за вашу безопасность, я обязан это сделать.
До здания Совета они дошли молча. У выхода из дворца к ним присоединились личные телохранители королевы, и к Совету шли уже вчетвером, но Ирина остро чувствовала только одного мужчину сзади.
– Я буду здесь, – сказал Игорь ей в спину, когда они зашли в здание, и она остановилась перед входом в зал Совета. – Дождусь вас.
Заждавшиеся парламентарии гудели как гнездо растревоженных ос. Увидевший королеву снизу взволнованный спикер с облегчением выдохнул и объявил в микрофон:
– Прошу встать. Ее величество королева Рудлога Ирина-Иоанна!
Она расправила плечи и вошла в свою ложу, спокойно улыбаясь и оглядывая зал. Ирина чувствовала себя немного оглушенной после приступа и успокоительного действия антидота. Зал был заполнен едва ли наполовину, часть министров в министерской ложе тоже отсутствовала. «Побежали крысы с корабля», – зло подумала она. Зато в гражданском отделении на третьем этаже Совета кто-то был. Присмотревшись, Ирина узнала в стоящем на галерке человеке надоевшего ей до мозга костей господина Смитсена. Рядом с ним расположился грузный, рыхлый коротышка с лицом забулдыги.
В крови, сдерживаемая антидотом, забурлила ярость, и тут же тело вспыхнуло, заныло. Усилием воли она остановила себя, холодно смотря прямо в глаза врагу. Эх, долбануть бы по тебе проклятием, скотина, чтобы ты под себя ходил и кровью блевал, за все, что ты с нами и со страной сделал. Но нельзя. Во-первых, если она использует магию, то и антидот не спасет, во-вторых, если это сделать на глазах аристократии, то ее от свержения ничего не убережет, спасибо, если в тюрьму не посадят. Рисковать нельзя.
Ответивший на взгляд королевы высокий приятный медиамагнат, словно прочитав ее мысли, издевательски поклонился и приподнял шляпу. Она позволила себе презрительно искривить губы и величественно наклонить голову и с удовлетворением отметила, как полыхнули злостью глаза противника.
Господин Смитсен обладал внешностью человека, сразу располагающего к себе. Высокий, изящный, но не тощий, сдержанно одетый, с чисто выбритым, не считая аккуратных «кавалерийских» усов, лицом и мягкой, даже где-то застенчивой улыбкой, он был похож на почтенного учителя или профессора средних лет. Тот самый возраст, когда вся юношеская дурь уже позади, а старость еще далеко впереди. Тем удивительнее было то, что, имея безусловный успех у женщин – и из-за внешности, и из-за манер, и, конечно, из-за безумного количества денег, – никто и никогда не видел его с дамой, и в отчетах агентов ни разу не упоминалось, что у него дома была женщина.