Королевская кровь
Шрифт:
Дочь Кит-Канана медленно опустила дрожащие веки. Зеленые Руки осторожно положил ее на землю и отошел прочь. Руфус поспешил к своему капитану.
Грудь девушки ровно поднималась и опускалась. Она спала. Под грязными лохмотьями, когда-то бывшими льняной рубашкой, правое плечо Верханны оказалось гладким и ровным, словно щека младенца.
Кендер взвизгнул от восторга, подпрыгнул и взглянул вслед Зеленым Рукам, который удалялся.
– Погоди, эй! – завопил Руфус.
Не пройдя и десяти шагов от того места, где лежала Верханна, Зеленые Руки упал
– С тобой все в порядке? – окликнул Руфус, подбежав к эльфу.
Кивинеллис уже опустился на колени рядом с незнакомцем. Именно он заметил перемену.
– Взгляните на его руки! – выдохнул мальчик.
Правая рука высокого эльфа, та, которой он излечил рану Верханны, была разрублена. Длинная, глубокая рана, из которой сочилась кровь, тянулась вдоль ладони. Засохшая черная кровь облепила зеленые пальцы, и в воздухе ощущался отвратительный запах гноящегося укуса гоблина.
– Это талмаат, – с глубоким благоговением произнес один из Кагонести.
– Что это значит? – переспросил Кивинеллис, незнакомый с древним наречием.
Руфус перевел взгляд с окровавленной зеленой ладони высокого незнакомца на фигуру мирно спящего капитана.
– Это означает «посланец богов», – медленно пояснил кендер. – Действительно, он прислан богами.
Сделка
По сухим мостовым Квалиноста барабанил дождь – дар богов после трех суток непрерывной жары. Горожане, которые недавно так брезгливо прятались от багрового ливня, высыпали на улицы, блаженствуя в потоках чистой, освежающей воды. Широкие изогнутые улицы были полны народа.
Когда дождь утих и стал лишь слабо накрапывать, а над столицей пронесся прохладный ветерок, Кит-Канан верхом выехал на оживленные улицы в сопровождении сенатора Иртении и Кемиана Амброделя. Пророк Солнца осматривал столицу, чтобы узнать, насколько пострадал город после трех дней жары. К облегчению правителя, палящее солнце не нанесло Квалиносту большого ущерба.
Подданные заметили Пророка, ехавшего среди толпы. Они дотрагивались до шляп и кланялись, когда он скакал мимо. То там, то тут Кит-Канан замечал бригады садовников, убиравших деревья или кусты, ставшие жертвами беспощадной жары. Поблизости от садовников ожидали жрецы Астры, готовые вырастить новое дерево на месте погибшего. Нет, Квалиносту не причинили большого вреда.
На рынке было не так оживленно. Кит-Канан ехал впереди своих спутников по почти опустевшей площади и замечал все пустые ларьки и испорченный товар, лежавший растоптанным на мостовой. Один торговец, дородный человек в кожаном фартуке, подметал гнилую картошку, когда Кит-Канан приостановился, чтобы побеседовать с ним.
– Привет тебе, друг мой, – окликнул его Пророк. – Как идут твои дела?
Человек не поднял глаз от работы.
– Погнило! Все погнило! Что, по-твоему, делать человеку с пятью бушелями засохшей, расколовшейся, гнилой картошки?
Иртения и Кемиан подъехали поближе к Кит-Канану.
– Так
– Вот-вот, солнце, тьмища, молнии или кровавый ливень. Мне дела никакого нет – отчего. Погибло, и все. – Человек сплюнул на мокрые камни.
Их разговор услыхала эльфийская женщина с корзиной увядших цветов на руке. Торопливо поклонившись монарху, она спросила:
– За что боги нас так карают? Какой грех мы совершили?
– Почему ты думаешь, что боги кого-то наказывают? Необычные явления, возможно, предвестия какого-то великого чуда, – предположил Кит-Канан.
Человек, присевший на корточки, чтобы собрать в корзины свой негодный картофель, проворчал:
– Говорят, это потому, что Кит-Канан заковал в цепи собственного сына, чтобы тот помогал строить крепость Пакс Таркас. – Он по-прежнему не понимал, с кем разговаривает.
При этих резких словах эльфийская женщина покраснела, а Кемиан Амбродель шумно прочистил горло. Человек поднял голову.
Хотя Пророк не был облачен в роскошные позолоченные придворные одежды, человек узнал его.
– Будь милосерден, Высочайший, я прошу прощения! – задохнулся он. – Я не знал, что это ты!
Кит-Канан сурово ответил:
– Не бойся. Я согласен выслушать все, что думает обо мне мой народ.
– Это правда, Величайший? – смиренно спросила эльфийка. – Ты продал собственного сына в рабство, только бы закончить этот огромный замок?
Кемиан и Иртения начали было упрекать женщину за ее непочтительный вопрос. Пророк вытянул руку, заставляя приближенных умолкнуть. Он терпеливо разъяснил, какой проступок совершил Ульвиан и почему его отправили в Пакс Таркас. Первоначальное желание Кит-Канана сохранять преступление Ульвиана в тайне от широкой публики оказалось невыполнимым. Теперь он понял, что народу нужно сказать правду, иначе лишь возникнут подобные дикие слухи.
Пока он говорил, вокруг собрались еще горожане – коробейники, медники, фермеры, горшечники. Все пришли послушать рассказ Кит-Канана о горе, которое ему причинил сын. К изумлению правителя, все были уверены, что изгнание Ульвиана и двенадцать дней чудес связаны между собой.
– Откуда у вас такие мысли? – резко спросила Иртения.
Торговец картофелем пожал плечами:
– Разговоры. Просто болтовня… сами знаете.
– Молва, – едва слышно произнес Кит-Канан.
Кемиан уловил его слова и бросил на Пророка быстрый взгляд.
– Теперь лорд Кемиан Амбродель будет твоим Сыном? – выкрикнул кто-то из толпы.
Трое верховых завертели головами, стараясь понять, кто говорит.
– Так лорд Амбродель будет следующим Пророком Солнца? – допытывался тот же голос.
– Кто это сказал? – проворчала Иртения.
Ответа не последовало, но остальные подхватили крик. Крепко удерживая поводья волновавшейся лошади, Кит-Канан позволил людям покричать еще некоторое время. Он хотел узнать чувства своего народа.
Кемиан, однако, не мог оставаться спокойным.