Королевская кровь
Шрифт:
— Для поддержания баланса был дан Рубин, — проворчал Ветери тихо, что-то наигрывавший на бантре.
— Сейчас речь не о Рубине, — мягко сказал Нории.
— Тен Нори, ну при чем же здесь жена? — не выдержала нетерпеливая Медита.
— Не просто жена, милая, а жена из определенного рода. И не просто из рода, а старшая незамужняя женщина из этого рода, которая еще может иметь детей.
— Так зачем же вам жениться, Тен Нори, ну расскажите, пожалуйста!
— Немножко терпения, Медита. Дело в том, что члены семьи рода Рудлог, в той или иной степени тоже являются магическими артефактами. И если мужчины — это артефакт защитный, то женщины, помимо специфических свойств рода, являются универсальными
— То есть, — хмыкнул Мири, — наш Нории — артефакт, и леди Рудлог — артефакт. И что происходит, когда два артефакта, ээээ, контачат?
— Взрыв? — осторожно предположила Медита.
— Точно, взрыв. Взрыв рождаемости, если точнее! — гоготнул крылатый гитарист.
— Подожди, не путай, Мири, — остановил его Владыка. — Видишь ли, малышка, брак с старшей женщиной Рудлог и ее инициация приведет к многократному усилению моих способностей. Я смогу оживить все Города и все Пески. У людей чаще будут рождаться двойни, а драконьи кладки будут не из двух-трех яиц, а их шести-восьми, а это уже дает надежду на будущее.
— Инициация? — спросила непонятливая Медити. Подростки рядом с ней зарделись, а Четери весело сказал:
— Я тебе потом объясню все, малышка. Когда вырастешь. Итак, — он обратился к Нории, — нам нужна королевская кровь?
— Нам нужна королевская кровь, — подтвердил Владыка и отпил чудесного прохладного вина из тяжелой серебряной чаши.
Глава 6
— Ситников, Полянааааа, быстро в кабинееееет ректорааааа! Ситников, Полянааааа, вас ждеееееет у себя ректооооооор!
Расположенные в стенах коридоров и на специальных стелах на территории столичного Магического Университета камены — каменные лица, вписанные в орнаментальные заклинательные круги, вдохновенно пропевали вызов нерадивым студентам. Получался многоголосый хор. Новенькие часто заслушивались им, но скоро это надоедало, потом начинало вызывать раздражение. А к концу обучения все так привыкали, что не реагировали, даже если камен начинал орать над ухом. Надо ли говорить, что талантливая и креативная магическая молодежь не могла пройти мимо столь заманчивых полотен, и из года в год с поступлением младой поросли будущих магов каменам пририсовывались усы, рога, ослиные уши и волосы, красились веки и губы, делались препохабные подписи — чтобы потом угрюмо оттирать свое творчество. Камены с удовольствием закладывали вандалов, а при оттирании либо оглушающее пели дурными голосами, либо старались кусануть за руку, либо отпускали похабные же комментарии, глумясь над отрабатывающим наказание хулиганом.
А вообще они были замечательные, только скучали без общения. Сторож Василий Иванович вечером обходил их все с бутылкой самогона, беседовал по душам. Увы, алкоголь действовал только на сторожа, поэтому МагУниверситет частенько оставался без присмотра. Впрочем, на него было наложено столько защитных щитов и сигналок, что все только дивились, зачем академии сторож, да еще и алкоголик. Нет, он хороший дедок, но смысл? И только ректор Свидерский знал, что реально сторож Василий вовсе не сторож, а прирожденный собеседник для каменов. Где он еще найдет добровольца, готового развлекать каменных глашатаев и рассказывать им все дневные новости?
На двух мчащихся по лестнице вверх шестикурсников встречные студиозы и преподаватели, зачем-то зашедшие в университет в конце лета, смотрели по-разному, первые с сочувствием, вторые с ехидством. Парочка спешащих студентов зарекомендовала себя как разгильдяи и прогульщики, сдающие сессии только благодаря недюжинному таланту. Однако сейчас они все еще не
Поэтому и бежали хвостатые студенты так быстро, как могли, потому что магическую науку, несмотря на общее раздолбайство, любили, и вне ее себя представить не могли. А тон обычно добродушного декана абсолютно четко показывал, что никаких поблажек и оценок за красивые глазки больше не будет, и что все серьезнее некуда.
У кабинета ректора, который зачем-то — явно затем, чтобы студент, забираясь наверх, проникся тщетностью бытия, находился на самом верхнем этаже Университета, да еще и в башне, студенты остановились отдышаться. У тяжелой деревянной двери, на которой красивой серебряной вязью было выгравировано «Ректор Александр Данилович Свидерский», за таким же тяжелым столом сидела Наталья Максимовна, — секретарь ректора, «демон в юбке». Неуживчивая Наталья Максимовна работала уже давно и прозвищем, скорее, гордилась, ведь основной ее заботой было оберегать ректора от бесполезных посетителей. Полезность посетителей определялась самим же секретарем, отчего значительный процент просящих искал другие пути подхода к господину ректору. Александр не переживал, кому надо — тот до меня дойдет, говорил он. Наталья Максимовна же железной рукой курировала хозяйственную деятельность Университета, благодаря чему студенты всегда были накормлены, одеты и обуты, а также имели место для учебы и сна в чудесной, бесконечно гуляющей общаге.
И это место Матвей Ситников и Дмитро Поляна рисковали потерять, вместе с ежевечерними пьянками, набором первокурсниц на любой вкус и бесконечным количеством таких же безалаберных приятелей. Короче говоря, положение было безрадостное. И Наталья Максимовна их бы не остановила. Но она и не собиралась — поджала аккуратно накрашенные губы, повела седыми буклями и сухо произнесла:
— Проходите. Александр Данилыч вас ждет. Поляна, стойте! Немедленно заправьте рубашку в брюки, у нас в университете запрещено все, что ниже пояса болтается. Вы же мужчина, а не чучело.
Увы, ржания не получилось, момент был не тот. Это потом они запишут очередной прикол от «демона в юбке» в специальную тетрадь, которая существовала уже в нескольких десятков томах и передавалась от выпускающихся студентов те, кто только перешел на 7 курс, и являла собой наиболее полное собрание высказываний от Неуживчивой.
Тяжелая дверь отворилась сама собой, и тут вдруг над их головами зловеще и гулко ухнула сова, отчего они подпрыгнули и чуть не заорали. Немного успокоившись, студенты осторожно вошли внутрь. А вот если б они обернулись, то увидели бы на ухоженном лице Натальи Максимовны невиданную и непрофессиональную довольную ухмылку. Потому что прикол с совой всегда срабатывал на отлично, привнося в будни демона в юбке приятное разнообразие.
Ректор Свидерский, сильно постаревший, сидел за огромным столом и плел крючком что-то из странных липких и мохнатых нитей, по цвету больше всего напоминавших толченую крапиву. Увидев двоечников, он прижал палец к губам, аккуратно досчитал «семь, шесть, пять, четыре, три, два, один» и, закрепив петлю, отложил вязание на стол.
Студенты были в шоке. Одно дело — слышать сплетни о том, как за лето постарел их кумир, боевой маг, один из сильнейших на континенте. Другое — видеть это своими глазами.