Королевская охота
Шрифт:
— Действительно, и что с того? — повторил Росс, поддерживая Кейт под спину и подходя вместе с ней ближе к Трилборну. — В этом и заключалась твоя цель — отнять у меня Кейт. Отчего же не признаться в попытке убийства? Ведь одну голову дважды не отрубишь. И если тебя ждет плаха за измену и покушение на короля, то почему бы не погубить заодно и леди Кэтрин, которую сожгут за попытку убийства супруга? Но тебе никогда не отнять ее у меня, ни сейчас, ни потом. Она моя согласно всем законам государства и церкви. Кейт моя жена, моя надежда и мое будущее, и она будет со мной до конца моих
Пылающее лицо Трилборна исказилось от гнева. Ворчание в его горле превратилось в глухое рычание. Выдернув руку из захвата Брэсфорда, он наклонился, чтобы схватить свой меч, который валялся в траве у его ног. В следующую секунду Трилборн рванулся вперед, замахнувшись на неприкрытые колени Росса.
Шотландец вовремя оттолкнул от себя Кейт, подальше от опасного круга. Он не увидел, куда она упала, но у него не было времени это выяснять. Схватив меч, висевший у него на запястье, Росс ловко увернулся и отразил яростное нападение врага. Стальные клинки со скрежетом встретились, и завязалась битва.
В ней не было ничего, что радовало бы взор, — ни красивых выпадов, ни элегантной стратегии. Это была скорее изнурительная работа, состоящая из грубых колющих и рубящих движений. В небе палило солнце, и едкий пот застилал противникам глаза. Это была битва не на жизнь, а на смерть.
Трилборн словно обезумел. С жаждой крови в глазах он все время бросался в атаку, в исступлении нанося удар за ударом и почти не разбирая, куда бьет. Росс отражал его выпады, внимательно наблюдал за врагом и ждал. Он знал, что англичанин долго не продержится и скоро устанет из-за своего раненого запястья. Но в Трилборна будто вселился дьявол. В его движениях не было ни страха, ни осмотрительности, ни даже стремления защитить себя.
Он жаждал смерти.
Трилборн хотел умереть от меча, а не под топором на плахе. Он не хотел ни суда, где над ним будут насмехаться лорды, ни свидания с палачом в присутствии развеселой толпы, которая будет жевать булки и кидать в него комья грязи. Он хотел оборвать свою жизнь прямо здесь и сейчас.
В планы Росса не входило предоставление такой услуги своему врагу.
Однако он все же это сделал, но не из ярости, и не по причине давней вражды, и даже не из-за Кейт, а из внезапного сочувствия. В последний удар он вложил всю свою силу и умение. Точным и четким движением меч отсек голову Трилборна так же ровно и гладко, как топор палача, мигом прервав его существование.
Для такого негодяя это была на редкость легкая смерть. Росс сделал все так, как хотел бы, чтобы поступили с ним, будь он на месте Трилборна.
Когда все закончилось и Росс смог перевести дух, он посмотрел туда, где должна была быть его жена, готовясь увидеть выражение ужаса и осуждения в ее глазах. Кейт лежала, распластавшись на траве, там, где он ее бросил. Он опустился перед ней на колени, стал звать по имени, прижимать к своей груди, но она не подавала признаков жизни. Она не пошевелилась и тогда, когда он положил ее на своего скакуна и направился в лагерь Генриха.
Кейт лежала ничком на спине его лошади, а Росс без устали шептал в шелк ее заплетенных волос:
— Боже, не дай ей умереть!
Ровно через месяц после битвы при Стоке в Брэсфорд-Холл приехал гонец из Шотландии. Новости застали Кейт в саду во дворе замка, когда она по настоянию Изабель отдыхала на подушках в беседке, увитой розами, вдыхая аромат левкоев и лаванды.
Росс сам пришел к Кейт, чтобы сообщить ей эту новость. Он тихо ступал по дорожке, словно боялся ее разбудить, и это было вполне понятно: она проспала практически всю дорогу домой с места битвы и сейчас большую часть времени проводила в постели. Врач Генриха сказал, что у нее сотрясение мозга, хотя Гвинн твердила, что это все из-за беременности. Быть может, она была права, однако вышивка, шитье и прочие работы, требовавшие напряжения глаз, все еще вызывали у Кейт головную боль. Впрочем, она уже устала от того, что к ней относятся как немощной.
Почтительная манера Росса вовсе не напоминала когда-то будоражившую воображение Кейт сцену из «Романа о розе», в которой прекрасный рыцарь посещает в саду даму своего сердца.
— Да? — спросила она, щурясь от яркого солнца. — Что там случилось?
— Я тебя потревожил? Могу прийти чуть позже.
— Нет же, прошу тебя, — ответила Кейт и, слегка подобрав ноги, жестом попросила его сесть на кушетку. — Я слышала звук рожка у ворот. Новости от короля?
Росс принял ее приглашение и сел.
— Нет, скорее от Брэсфорда, но с печатью Генриха. С королем все в порядке. Подсчет убитых во время битвы при Стоке показал, что только двести человек пало, воюя за дом Ланкастеров, тогда как за Йорков погибло несколько тысяч. Малолетний самозванец, урожденный Ламберт Симнел, тоже жив. Генрих не стал предавать мальчика смерти. Вместо этого его приставили на королевскую кухню — поворачивать вертел, чтобы оправдать его содержание при дворе. Даже священника, который объявил его принцем, приговорили к заточению в темнице, а не к смерти.
— Благоразумно.
— Да, а точнее сказать — осмотрительно, — произнес Росс. — Генрих не хочет, чтобы его считали убийцей ребенка, и кто осмелится его за это осудить?
Кейт не могла с ним не согласиться. После небольшой паузы она спросила:
— Это все новости?
— Также пришло письмо от моего старого лэрда. Гонец сначала поехал в Лондон, так как думал, что застанет меня там.
— Надеюсь, никаких плохих вестей.
Росс слегка покачал головой, и лучи солнца блеснули в темных волнах его волос.
— Меня простили. И приказывают ехать домой.
Домой. Он все еще считал Шотландию своим домом. Кейт задумчиво посмотрела на розу, которую сорвала с куста, опутывавшего беседку, и повертела ее в руке.
— Щедрый дар, хоть и неожиданный. А почему было принято такое решение?
— До них дошла молва, что Трилборн погиб от моей руки. Этот английский подонок был последним в своем роду, и теперь вражда окончена. Тогда мой отец решил, что я достоин носить имя Данбаров.
— Твой отец так тобой доволен, что готов закрыть глаза на такую мелочь, как женитьба на саксонке?