Королевская охота
Шрифт:
— Подожди-подожди, так ты с этим… дурным сеньором дрался? То-то мне его рожа показалась знакомой! Значит, всё?
— Да, — я похлопал Пегого по плечу. — Расплатился по счёту сполна.
Добравшись до каюты, я какое-то время просидел на кровати, потом очень медленно расстегнул пояс с ремнями, бросил кортик и пистолеты на пол, стал стягивать с себя испачканный кровью сюртук. Сорочке тоже конец. А если подумать, сегодня мне снова повезло. Невероятно дико повезло. Я нисколько не сомневался, что Котрил — великолепный стрелок. И целился он мне в сердце, как и я — в его.
В дверь постучали, и тут же в образовавшуюся щель втиснулась голова Тью.
— Командор, тут Озава пришла…
— Ну и почему не пускаешь? Твой господин, может, помирает, а ты её в коридоре держись.
Тью испуганно ойкнул, распахнул дверь, запуская чародейку с перекинутыми через руку тряпками. Следом за ней вошёл Ритольф, всклокоченный и немного уставший. Его даже пошатывало.
— Беги на камбуз и принеси тёплой чистой воды, — приказала девушка Тью, потирая ладошки. — Командор, мне нужен нож. Вашу сорочку придётся испортить.
— Да я сам об этом уже думал, — я махнул здоровой рукой. — Делай, что должно. Привет, дружище Ритольф. Давно не виделись.
— И вам здравствовать, — в свете магического фонаря его нос заострился, стал выглядеть ещё костистее. — Пора бы уже повзрослеть и не кидаться очертя голову в каждую авантюру.
— У меня не было выбора, — я показал глазами на Озаву, очень осторожно взрезавшую рукав сорочки. — Вот закончим со всеми важными делами, успокоюсь и буду с женой заниматься хозяйством.
— Не усидите же, — усмехнулся левитатор. — Можете дать оценку раны, сударыня?
— Пуля ударила в ключицу, — доложила Озава, — перелом маловероятен, но трещина точно присутствует. Рану я пока не зарастила, кровь остановила. Надо её промыть, вычистить и воздействовать на повреждение нашей энергией.
Прибежал Тью с ведром исходящей паром воды, поставил на стол.
— Таз подай, — Озава уже освоилась, и мой денщик, как ни странно, охотно подчинялся приказам чародейки.
Она налила в таз, который я использовал для умывания, воду и намочила тряпку. Потом стала аккуратно промывать плечо вокруг раны. Достигнув нужного результата, наклонилась и стала рассматривать дыру, из которой сочилась бледно-розовая сукровица.
— У вас есть ром или бренди? Буду вытаскивать пулю.
— Чем? Магией или обычными щипцами?
— Я не лекарка, а чародейка, — Озава закусила губу. — Попробую вытянуть. Господин Ритольф, вы поможете? Я знаю, что много сил потратили на раненого бойца, но мне потребуется дополнительная подпитка.
— Тью, принеси ром, — приказал я денщику, маячившему за спиной магов.
Взяв в руку бутылку, печально вздохнул. Понятно, что придётся обеззараживать рану, поэтому для начала приложился к горлышку и сделал несколько глотков. Потом отдал бутылку девушке.
— Теперь лей на рану.
— Магическое воздействие не требует очищения раны с помощью вина или спирта, — улыбнулась Озава. — Принимай внутрь, чтобы отвлечься от операции.
— А-аа! Вот это правильно!
— Только надо пересесть на стул, чтобы
Я выполнил просьбу девушки. Она приложила обе ладони к ране, Ритольф встал за моей спиной и закрыл их своими ладонями. Пальцы вспыхнули золотисто-жёлтым цветом, а моё плечо внезапно онемело, но внутри стало нестерпимо жечь, как будто в рану засунули раскалённый щуп. Я заскрежетал зубами и снова приложился к бутылке. Придётся потерпеть.
«Щуп» продолжал терзать тело, выжигая нервные окончания. Мне казалось, что сейчас посыплются зубы, скрипевшие так, что у Тью лицо перекосило. Потом меня накрыла темнота.
Глава 10
Над облаками к Грезам
Женские руки, держащие люльку, мягко покачивают её, иногда поправляя край одеяльца, которым я был укрыт, а нежный голос тихо напевал песню, которая, на удивление, оказалась мне знакома, хоть и смутно, из какого-то невообразимого далека, потерянного безвозвратно:
А котики серые,
А хвостики белые,
По улицам бегали,
По улицам бегали,
Сон да дрему сбирали,
Сон да дрему сбирали,
Приди котик ночевать,
Да приди дитятко качать.
Странно, но мне почему-то хочется плакать. Певучие напевы режут сердце своей непосредственностью и нежностью. Я гляжу в лицо женщины и вижу не графиню Эламию — мать фрегат-капитана Вестара Фарли, а другую, ту, которая дала мне настоящую жизнь. Приятные обводы скул, тёмно-русые волосы чарующими волнами спадают на ночную сорочку, под которой просматриваются упругие груди, полные молока. Молодая женщина улыбается и продолжает петь вполголоса, чтобы не разбудить спящего рядом мужчину.
— Мама, — прошептал я-младенец и беззвучно заплакал… открыв глаза. Меня и в самом деле покачивало. За бортом слышался плеск воды и скрип обшивки. Наверху изредка раздавался топот ног, чьи-то зычные голоса. Поморгав, сбил слёзы с ресниц. Уф, это я во сне рыдал. Надеюсь, никто не слышал и не видел.
Озава дремала на стуле возле меня. Свет фонаря намеренно приглушен раскрытой перед ним книгой. Я кашлянул. Девушка встрепенулась и сразу же вскинула руки, зажигая на пальцах золотистые огоньки.
— Что? — хрипло спросила она.
— Ты почему здесь? — спросил я шёпотом.
— Решила присмотреть за тобой на всякий случай, — покраснела чародейка.
— А Рич не заревнует?
Она захихикала и приложила кончики пальцев к чистой перевязи.
— Ничего не беспокоит? Есть какие-нибудь неприятные ощущения?
— Вообще никаких, — уверил я её.
— Очень хорошо. Значит, процесс заживления идет достаточно быстро, — кивнула Озава. — Придётся несколько дней поносить перевязь, чтобы руку не тревожить.