Королевская пешка
Шрифт:
— Рада слышать о том, что Джаннатом руководит закон. Не будет ли это дерзостью с моей стороны, пригласить вас присоединиться к трапезе?
— Для меня честь разделить с вами пищу, — с некоторым облегчением выдохнул Гаяр. Но когда он увидел, что стоит на столе, побелел.
В полной мере экзистенциальный кризис накрыл его, когда рядом с ним присел Энираду и начал поглощать стейк с кровью. Нет, если бы у него был выбор, он бы предпочел более привычное растительное меню. Но когда твоя любимая доченька мясо, пусть и выращенное в пробирке, предпочитает на завтрак,
Шокировать бывшего соперника-врага Раду, судя по всему, нравилось поэтому он решил забить последний гвоздь в гроб его душевного равновесия:
— Я не забыл ваше письмо. Думаю, с балкона открывается чудесный вид на сад. Окажет ли шахдияр честь моей супруге, сопроводив ее? Она очень любит цветы.
Похоже, кто-то решил сказать: «Спасибо» и дать возможность мне самой поблагодарить Гаяра. За все.
Но, когда мы оказались наедине, горло сдавило спазмом.
— Мне жаль, что ты не сможешь повторить тех слов. – Его улыбка больше напоминала болезненную гримасу. – Но я надеюсь, что он сделал тебя счастливой.
— Я так боялась, что тебя убьют, — вырвались совсем не те слова.
— Бессмертных, конечно, нет. Однако, меня не так просто отправить к праотцам. Я столько всего еще не сделал. Впрочем, трех жизней не хватит для того, чтобы завершить начатое. Но то, что не успею я, продолжит Мурат. Пусть не на моем веку, но Джаннат снова станет свободным. – А потом улыбнулся. Озорно и весело. – Ты споешь мне снова, Кьяра?
— Не смогу. Прости.
— Тогда тебе спою я. Сейчас принесут мою теорбу. Прости, но не могу отказать себе в удовольствии позлить твоего мужа. Энираду просто-таки непозволительно спокоен.
— Он доверяет мне. И понимает, что ты сделал. Спас меня.
— Мной двигал исключительно корыстный интерес.
— А если бы ты мог все изменить? Раду получил бы то письмо?
— Да. Я, конечно, сволочь. Но ты, действительно, оказалась пешкой, разменной фигурой императора Тиверии. Жертв в этой политической игре и так хватало. Если в моих силах было сделать хоть что-то, чтобы защитить тебя, я должен был это сделать.
— Спасибо.
На балкон проскользнул хмурый мужчина со странным музыкальным инструментом, напоминающим лютню. Дождался кивка своего господина и мгновенно ретировался.
Мелодию я узнала сразу.
Полузабытые образы закружились перед моим глазами.
В лунном сиянии серебрился снег.
Мчалась тройка.
И звенел колокольчик.
Мой голос помимо воли встраивается в кружево старых слов:
Вспомнился зал мне с шумной толпою, Личико милой с белой фатою. Динь-динь-динь динь-динь-динь - Звон бокалов шумит. С молодою женой мой соперник стоит…*
* Романс Юрьева Е. Д. «Колокольчик» Прим. автора
Я не любила
Было бы странно тосковать о том времени, когда я не жила, а выживала. Вроде бы было спокойное, мирное время. А молодые девчонки, работая сутками жили впроголодь, занимая ветхий угол. И никакой надежды на настоящее будущее. Я ведь помню, что не одна такая была.
Все мои мысли и устремления касались лишь Талие – княжества, ставшего мне настоящим домом.
Вечером, когда мы вернулись в консульство, я захотела узнать что-нибудь о месте, где родилась. Гаяр, сам того не желая, разбередил что-то в моем сердце.
Лучше бы я этого не делала, оставаясь в блаженном неведении. Потому, что именно сейчас там творился ад.
Война, которую циничные цензоры запретили называть войной, показала свой страшный оскал миллионам мирных граждан.
Кто-то оказался под обстрелом.
А кто-то в заложниках чудовищного режима.
Людей, требующих прекратить кровопролитие объявляют предателями и врагами народа.
А те, кто должен служить народу, всех несогласных, тех кто не хочет и не может молчать, с изуверским восторгом предлагают или сажать в тюрьмы, или отправлять на передовую пушечным мясом.
Локальный конфликт закрытого мира, в который миры развитые вмешиваться не имеют права.
Терра-Глория не готова к межзвездным контактам. И происходящее – очередное этому доказательство. Тем, кто воюет между собой, нельзя доверять более совершенное оружие. Им для того, чтобы уничтожить планету, и того, что есть достаточно.
Я плакала, кусала губы и кивала, слушая, как Энираду раскрывает мне прописные истины.
Слова… слова…слова…
А в дом, в котором я жила с папой попала ракета…
Эпилог
Часть 27 Эпилог
Шестнадцатилетняя Хаят нервничала. Понимала, что права и ее семье придется это признать, но уже заранее предчувствовала их реакцию.
Мама расстроится.
Папа разозлится, но не покажет этого. Разозлится, разумеется, не на нее, но на собственное бессилие что-либо изменить.
Радмир посчитает это предательством. Он хочет быть художником, а не политиком. Девушка же своим выбором перечеркнет эту мечту. Возможно, со временем брат ее поймет, но вряд ли сейчам
Дед, скорее всего, ее поддержит. И это будет еще одним доказательством отсутствия у него хоть каких-то чувств к внучке, что еще сильней отдалит его от остальных членов его семьи. Впрочем, они никогда не были особенно близки.
Семейный совет проходил в кабинете князя и был посвящен прибытию делегации Джанната. Их с Миром позвали, чтобы слушали и учились. Им даже слово давали. За этим же. Иначе, откуда взяться опыту у юных наследников?
Отца она слушала вполуха и больше думала о своем, поэтому, когда он окликнул ее, сказала: