Королевская прогулка
Шрифт:
— Нет! — плюнул Ив. — Он закончится только твоей смертью, бродяга!
До чего доводит людей ненависть, с сожалением подумал Грэм. Впрочем, он знал, что значит ненавидеть.
С минуту он молча рассматривал Ива. На какое-то мгновение ему показалось, что не Ив, а Роджер стоит перед ним, такая же бешеная ярость была сейчас в черных глазах. Но Роджер не ненавидел его.
— Прошу, — сказал Грэм и убрал меч.
Но Ив не успел и двинуться с места, потому что вдруг из-за дерева неподалеку раздался звонкий голос:
— Может быть, уже хватит?
Они одновременно повернулись, и на лицах у них проступило очень похожее
— Ты что тут делаешь? — хрипло спросил Ив. Дыхание его стало прерывистым, и он зажимал рукой рану в боку, но между пальцами все равно текла кровь. — Ванда, почему ты пришла?
— Потому что, если вас не разнять, вы поубиваете друг друга, — ответила принцесса гневно. — Я же запретила вам драться! Разве нет? Вы что же, ни в грош не ставите запрет своей принцессы?
Оба дуэлянта молчали. Ив бледнел все сильнее, и было ясно, что через несколько минут он просто грохнется прямо там, где стоит. Ванда же этого не замечала. Ее арбалет по-прежнему смотрел между Грэмом и Ивом и был готов, в случае чего, повернуться в ту или иную сторону.
— Что вы сцепились? Я не понимаю, что вы не поделили?..
"Тебя", — хотел сказать Грэм. И промолчал. Ванда, пожалуй, не поняла бы.
— Ну и что же вы молчите? Грэм, убери оружие. В ножны!
Грэм повиновался. Как бы то ни было, драться с Ивом он более не собирался. Это все равно что добить раненого. Ив его жест не оценил — глянул, словно василиск, стиснул зубы.
— Ванда, прошу тебя, не вмешивайся!
— Не вмешиваться? И что? Уйти? Ив, опомнись, у тебя кровь идет, ты ранен! Грэм, у тебя тоже!
— Я не ранен, — возразил Грэм. — Это старая рана.
— Мне плевать! — взорвалась Ванда. — Вы, идиоты, вы мне нужны живыми, понимаете? Оба!
— Позволь нам самим разобраться, — тихо проговорил Ив.
— Не позволю! Я приказываю вам сложить оружие! Ив, я могу доложить о твоем неповиновении отцу. Он с тебя шкуру лентами спустит.
— Не сомневаюсь, — буркнул Ив и, шагнув в сторону, нагнулся за мечом, охнул, схватился за бок и второй рукой. Кровь пошла сильнее. — Будь ты проклят, наинец, — выдавил он, с трудом распрямляясь. Меч остался лежать на земле.
— Я уже проклят, — пробормотал Грэм и хотел подойти к Иву, чтобы помочь снять кольчугу и осмотреть рану. Но Ванда жестом запретила ему двигаться с места и сама подскочила к Иву, бросив арбалет.
Она помогла расстегнуть пояс и освободиться от кольчуги, и он в тот же момент осел на землю. Ванда опустилась рядом с ним на колени и, повернувшись к Грэму, крикнула:
— Приведи Корделию! Пусть она принесет свет, воду и что-нибудь для перевязок!
Надо думать, что принцессу не учили лекарскому искусству. Но Грэм сильно сомневался, что ему учили Корделию, знатную девушку, наперсницу принцессы. А вот он сам кое-что соображал в ранах.
— Я сам посмотрю, — сказал он и, не обращая внимания на протесты Ванды, встал рядом с ней на колени и приподнял рубашку Ива. — Мне света достаточно. А вот ты сходи и принеси воды. И все остальное.
— Чтобы ты добил его, пока меня не будет?
Грэм поднял на нее мрачные синие глаза. Вот, значит, какого она о нем мнения.
— Не будь ребенком, — сухо сказал он. — И не говори глупостей. Поторопись лучше…
Рана, к счастью, оказалась не слишком
— И часто тебе приходилось шить раны, которые своей же рукой и нанес? — поинтересовался он, когда все было окончено.
— Не слишком, — ответил Грэм. — Но бывало.
— Давайте оставим сентиментальные воспоминания на другой раз, — решительно сказала Корделия, которую привела Ванда. — Грэм, иди сюда, я посмотрю, что у тебя с рукой. Кажется, кровь все еще идет.
Грэм повиновался и стянул рубаху.
— Ого, — тихо сказал Ив, окинув его взглядом.
Интересно, к чему относится это «ого», подумал Грэм. Наверное, к шрамам. Поскольку больше ничего примечательного Ив просто не увидел бы. Мускулатурой Грэм похвастать не мог. Он всегда был поджарым, худощавым и жилистым, особенно этому способствовало жаркое солнце и нечеловеческий труд в каменоломнях Самистра. Ни грамма жира не было в его теле, жестком, как камень, который он ломал и тесал два года. А вот шрамов на его шкуре хватало: и от плетей надсмотрщиков, и полученных в схватках, которых было больше, чем хотелось бы. И уродливое лиловое клеймо с изображением медейского грифона на груди, которым его наградил восемь лет назад палач на эшафоте. И огромный шрам на боку, от разбойничьих вил.
Кроме того, чуть выше живота, куда его ударил сапогом Ив, наливался кровью большой синяк.
— Кто-то изрядно постарался, чтобы свести тебя в могилу, — заметила Корделия на удивление спокойно, разматывая окровавленную повязку на плече. — Но, видно, ты очень живучий.
— Угу, — подтвердил Грэм и взглянул на Ванду. Та смотрела на него круглыми отчаянными глазами, закусив губу.
— Рану ты растревожил, — вынесла вердикт Корделия после беглого осмотра. — Воспаление со всеми вытекающими последствиями. Наверное, замотал ее, чем придется?
— Стерильных бинтов под рукой у меня не было, — проворчал Грэм. Вид у раны и впрямь был скверный. А он-то думал, что она заживает…
Корделия только покачала головой.
— Отлежаться бы вам с Ивом где-нибудь… И что вы за народ?
— Доедем, не развалимся, — подал голос Ив. — До свадьбы заживет.
— Если вы до нее доживете, — отрезала Корделия. — В чем лично я сильно сомневаюсь. Теперь — терпение, Грэм. Я хочу привести твое плечо в приличный вид.
— Дай я это сделаю, — попросила Ванда необычно робко. По ее глазам Грэм понял, что ей очень хочется прикоснуться к нему. Ему тоже было бы приятно, но доверять ее лекарским способностям он не стал бы.
— Ты не умеешь, — возразила Корделия. — Не надо, Ванда, ты только хуже сделаешь.
— Я ненамного хуже тебя умею!
— Значит, вообще никак. Поскольку мои познания в медицине совсем невелики. А теперь не мешай мне, пожалуйста.
Корделия была старательна, но неумела. Грэм кусал губы и думал о том, что никакого обезболивающего, конечно же, у медейцев с собой нет. Если не считать вина, но это плохое средство.
— Давай я пока заштопаю твою рубашку, — предложила Ванда робко. — И Ива тоже…