Королевская страсть (Цыганский барон)
Шрифт:
— Камнями их! — крикнула какая-то женщина. — Посмотрим, как они теперь запоют!
Булыжники мостовой были уложены скверно и легко выворачивались из земли. Из этих массивных прямоугольных камней, которые были гораздо тяжелее кирпичей, можно было запросто сложить баррикаду, они могли послужить и метательным оружием. Брошенный даже с умеренной силой, такой камень мог проломить кость, в руках обезумевшей толпы эти камни превращались в грозное оружие, способное отразить нападение целого батальона и обратить его в бегство.
Стоя
— Вперед? — шепнула Мара.
— Вперед, — ответила Труди.
Они переглянулись. Их взгляды были полны гнева и решимости, лица взмокли от пота до самых корней волос, ноги дрожали от напряжения, но не от страха. На рассыпавшихся по плечам косах Джулианы запеклась кровь, рукав мундира Труди свисал с плеча, ее брюки, как и юбки Мары и Джулианы, были перепачканы грязью. Их клинки были покрыты кровью, руки и плечи, сведенные судорогой, отказывались им повиноваться.
Но они вдруг улыбнулись, издали дружный боевой клич и стремительным броском врезались в самую гущу толпы.
Мужчины и женщины стали разбегаться, роняя на ходу оружие, толпа редела на глазах. Тут за спиной у героической троицы послышался топот ног. Девушки стремительно обернулись. Мужчины, подбегавшие сзади, остановились и вскинули руки, сжимавшие смертельную сталь шпаг. Их незапятнанные мундиры казались ослепительно белыми в ярком солнечном свете.
Этторе, которому Труди уже успела приставить шпагу ко лбу, громко выругался.
Лука, не сводивший жадного и беспокойного взгляда с Джулианы, восхищенно покачал головой.
— Кто-то звал на помощь? — спросил Родерик и, охватив одним взглядом ошеломленные, почти сердитые лица всех трех женщин, расхохотался от души.
16.
— Они были великолепны, непобедимы! Три амазонки! — восторженно воскликнул Этторе. Роль рассказчика, как всегда, выпала ему. Вся гвардия собралась в гостиной вместе с Рольфом и Анжелиной.
— Один за всех и все за одного! — напомнила Джулиана лозунг мушкетеров.
— Они сами обратили толпу в бегство, без нашей помощи! Они могли бы обойтись без нас!
Мара покачала головой. Невеселая улыбка искривила ее губы при воспоминании о случившемся.
— Я бы так не сказала.
— Никогда не забуду, какой это был ужас, когда этот вонючий мальчишка прибежал к нам, держа в руке ваш вышитый ридикюльчик, мадемуазель Мара, и крича: «Ко мне! Ко мне!» Мы как раз въехали во двор. Я думал, у меня сердце остановится.
— Вонючий?
— От него до самой крыши несло какими-то жуткими духами.
— Духи бабушки Элен! Должно быть, они разбились, когда я бросила ридикюль. Я о них и думать забыла.
— Как ты могла? — укоризненно пробормотал Родерик, наклоняясь над спинкой
Стоявшая рядом Труди бросила на него строгий и недовольный взгляд.
— У нее были на то причины.
— Быстрее ветра мы бросились на выручку мадемуазель Маре, даже не спрашивая, что да как. Мы даже не знали, есть с ней кто-нибудь или она одна, — продолжал Этторе. — Представьте же наше состояние, когда мы обнаружили всех трех дам! Они дрались, как львицы, и были окружены мертвыми телами, но грозная опасность еще не миновала. Не успели мы дать знать о нашем присутствии, как наши дамы пошли прямо на врага в лобовой атаке. Это было проявление высшей доблести, никогда в жизни я не видел ничего более волнующего, более…
— Безрассудного? — подсказал Родерик.
— А что бы ты сделал на нашем месте? — возмутилась его сестра. — Стоял бы и ждал, пока тебя забьют насмерть камнями? Встал бы на колени и начал молиться? У нас не было выбора.
— Я предпочел бы, чтобы вы остались в целости и сохранности за этими стенами.
— Лишь бы не причинять тебе беспокойства, — съязвила Джулиана.
— Это была моя вина, — сказала Мара. — Я понятия не имела, что это будет так опасно.
— Я тоже, — согласилась Джулиана.
Труди вздернула подбородок:
— И я тоже.
— Один за всех… — тихо процитировал Родерик.
Все замолкли, и паузу опять заполнил Этторе:
— А потом, когда мы соскочили с лошадей, чтобы вступить в бой с безумцами, одуревшими от краденого вина и свободы, за наших осажденных женщин, что они сделали? Они набросились на нас, эти разъяренные фурии, и чуть было не прикончили за то, что мы помешали им развлекаться!
— И вы начали смеяться, — тоном прокурора бросила ему Труди.
Маленький итальянец был оскорблен до глубины души.
— Это Родерик начал смеяться. Мы с Лукой поддержали его только из вежливости.
— От облегчения из-за того, что они не пострадали, — неожиданно вступил в спор Лука.
— Так я и поверила, — фыркнула Джулиана. — Нет, вы смеялись, потому что мы предстали перед вами в таком расхристанном виде.
— Воинственные, расхристанные и бесконечно милые сердцу.
Джулиана удивленно повернула голову, чтобы взглянуть на цыгана, и вдруг густо покраснела, прочитав что-то в глубине его черных глаз.
Жак и Жорж переглянулись и скорбно вздохнули.
— Ну почему, — спросил Жак у брата, — нам никогда не удается спасти девицу, попавшую в беду?
— Из-за вас они чаще всего и попадают в беду, — с грубоватой прямотой заметил Михал.
Родерик одним грозным взглядом пресек эти шуточки.
— Я не шучу, — сказал он тихо, — и слов на ветер не бросаю. Отныне ни одна женщина не покинет стен этого дома без надлежащего эскорта, состоящего по крайней мере из двух, а еще лучше трех членов гвардии и при этом только в карете. Гвардейцы будут выезжать верхом только по двое. Никаких исключений.