Королевские игры
Шрифт:
– Мир обеднел.
– Он крепко сжал тонкие пальцы.
– Сколько прожил этот неуемный кутила? Двадцать восемь лет? Нет, кажется, двадцать девять. Только представь, какие шедевры мог бы он создать, повзрослев и став мудрее.
Лорд Эскью обнял жену за плечи и привлек к себе, а она склонила голову и услышала ровный, надежный стук сердца. Муж
– Сегодня утром зашел во двор собора Святого Павла, - негромко продолжил он.
– Купил тебе несколько новых пьес, уже получивших лицензию. Надеюсь, прочитаешь с интересом.
Во дворе собора бойко торговали литературой самого разного толка: романами, памфлетами, пьесами, стихами и даже научными трактатами. Мусор продавался рядом с драгоценностями, но Розамунда с жадностью поглощала все, что попадалось в руки.
Она оживилась:
– И где же они?
В ее вопросе послышалось острое нетерпение, и Роджер улыбнулся:
– Барт отнес в дом вместе с волчком для Меган и погремушкой для Чарлза.
– Балуешь детей.
– Розамунда поцеловала мужа в уголок губ.
– И меня тоже.
– Вот уж нет. Это ты, милая, освещаешь каждый миг моей жизни.
– Лорд Эскью встал и протянул руку.
– Пойдем, посмотришь подарки.
Держась за руки, они медленно возвращались домой. Розамунда вспоминала Кита таким, каким не раз видела в юности: вот мастер Марло, изрядно выпив, шествует по улице и безрассудно горланит лихие песни. А вот с горящими вдохновением глазами сидит за работой в кабинете Томаса. Ссорится и мирится с другом-любовником. Да, наверное, она всегда чувствовала, что этот человек был слишком силен, занимал в мире несоразмерно много места и чересчур ярко горел, а потому вряд ли мог прожить долго.
Поднявшись по ступеням и войдя в холл, Роджер взял игрушки и отправился в детскую, а Розамунда устроилась на своем любимом месте - в спальне на широком подоконнике. Долетавший с реки ветерок приятно освежал. Она развязала красную ленточку
Расправила, с удовольствием полистала. Взглянула на имя автора и замерла: «Пьеса Уила Крейтона, недавно получившая лицензию королевского распорядителя празднеств и разрешенная к постановке труппой Ричарда Бербиджа в театре "Роза"».Знакомое название гласило: «Возвращение героя».
Розамунда долго сидела, делая вид, что читает, однако вместо слов видела лишь густые кудри, насмешливые губы, небесную синеву глаз: дорогие черты, которые каждый день встречала в своей - их с Уилом - дочке. А незабываемый голос звучал так ясно, словно любимый стоял рядом.
Время шло, но она не замечала ничего вокруг, пока наконец Роджер не окликнул:
– Что случилось, милая? Уже целый час сидишь неподвижно.
Леди Эскью посмотрела на супруга, потом снова опустила глаза.
– Эту пьесу написал один человек, с которым я когда-то была знакома. Он умер почти также, как умер Кит. Глупая, трагическая ошибка… оказался в неправильное время в неправильном месте.
– Не скрывая слез, она тихо добавила: - Умер, даже не успев узнать, что его единственная пьеса будет поставлена.
– О, прости.
– Роджер быстро подошел, опустился на колени и посмотрел в мокрые глаза.
– Я могу помочь?
Розамунда грустно улыбнулась и взяла мужа за руку.
– Можешь. Просто будь здесь, рядом. Больше ничего и не нужно.
– Обязательно, - пообещал лорд Эскью.
– Всегда.
Несколько минут прошли в неподвижном молчании, а потом Розамунда свернула листы и аккуратно перевязала лентой.
– Уже поздно, любовь моя. Пойдем ужинать.
Она встала и снова протянула руку, словно боялась хотя бы на мгновение остаться в одиночестве.
Роджер крепко сжал ладонь, привлек жену к себе и повел вниз, в столовую.