Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVIII веках
Шрифт:
Становление церемониала и организации французского двора прослежены нами с привлечением произ[10]ведения придворного церемониймейстера герцога Бургундии Карла Смелого Оливье де Ла Марша «Положение дома герцога Карла Бургундского» (1474), а также большого послания Екатерины Медичи своему второму сыну Карлу IX с описанием придворных порядков при Франциске I и Генрихе II и, наконец, с помощью труда французского юриста середины XVI века Венсана де Ла Лупа «Первая и вторая книги достоинств, магистратур и должностей королевства Франции в 1564 г.», что позволит дополнить картину регламентов Генриха III и сравнить их с прежним придворным порядком.
К
Из теоретических сочинений мы привлекли «Политическое завещание» кардинала де Ришелье, наиболее ярко отразившее абсолютистскую идеологию и написанное в виде советов королю, в числе которых указаны способы организационного и социального преобразования двора.
Рассматривая персональный состав двора Людовика XIII, мы использовали документ не меньшей важности, чем «Регламент». Это — отпечатанный для узкого пользования в королевской типографии в Лувре и ныне хранящийся в фондах Российской национальной библиотеки список («Генеральное положение...») главных лиц, занятых в штате короля, королевы и их ближайших родственников в 1640-1644 г., с указанием причитающегося каждому придворному жалованья. Список также содержит перечень «неблагородного» персонала[11] двора. Трудность работы с этим документом заключается в том, что большинство главных персонажей двора перечислены без упоминания своих родовых имен, а только по титулам с указанием сеньорий, которыми они владели. Необходимо добавить, что названный документ никогда не упоминался даже в справочной литературе и представляет собой большую редкость.
Для определения родовых имен свиты Людовика XIII и Анны Австрийской, восстановления их жизненного пути и роли при дворе потребовалось использовать авторитетные генеалогические и геральдические словари, которые появились в XVII и XVIII вв. Речь идет о многотомных трудах королевского генеалогиста Андре д'Озье, «Генеалогической и хронологической истории», составленной под руководством отца Ансельма де Сент-Мари, «Исторических изысканиях об ордене Святого Духа» Ф. Дюшена, «Словаре дворянства» Ла Шене-Дебуа, отразивших историю и генеалогию крупнейших дворянских родов Франции.
Следующая группа документов касается социально-политического конфликта короны и дворянства в 1620-1630-е гг. Именно эти годы явились временем серьезной внутренней борьбы, прежде всего при дворе, которая наиболее полно отражена в многочисленных мемуарах той эпохи, главным образом дворянских. Французская мемуаристика XVI-XVII вв. — явление удивительное, прежде всего своей распространенностью. Политические и мемуарные произведения качественно и количественно превзошли все, что было издано в это время в Европе.
Политическое и культурное возрождение Франции заставляло оценить себя высоко. Дворянство и столичные буржуа стали основными носителями идеи национального ренессанса. Они начали осознавать свой вес[12] в делах государства и при дворе, стремясь максимально насытить жизнь интересными событиями, что отвечало тогдашним воззрениям на политику и мораль. Обычно в конце жизни аристократы писали свои мемуары, чтобы оценить свой собственный жизненный опыт и донести потомству
Особое место среди литературы подобного рода занимают «Мемуары» самого кардинала де Ришелье, полностью опубликованные в XIX веке. Они были написаны секретарями кардинала под его диктовку. Большинство приводимых в них фактов сомнений не вызывает — Ришелье диктовал свой труд, напоминающий расширенные правительственные реляции, используя государственные бумаги, и рассчитывал обрести потенциальных читателей из числа современников, так как «Мемуары» были закончены им в 1638 г. Вместе с тем сочинение кардинала тенденциозно и весьма последовательно оправдывает осуществляемую им политику на протяжении всего периода его министерства.
Впрочем, каждые мемуары неповторимы и отражают отношение их авторов к политическим коллизиям двора. К примеру, если воспоминания мадам де Мотвиль, герцога де Ларошфуко и графа де Ла Шатра позволяют отнести их создателей к приверженцам партии Анны Австрийской, а мемуары кардинала де Реца, сира де Кампьона, графа де Монтрезора, написаны сторонниками брата короля Гастона Орлеанского, то граф де Бриенн и герцог де Сюлли представляют позицию короны — все это демонстрирует политическую поляризацию придворной знати при Людовике XIII. Вместе с тем мемуары кажутся особенно ценным источником, так как дополняют друг друга, представляя совершенно противоположные точки зрения, и позволяют наиболее[13] полно ощутить драматизм последних лет правления короля, понять причины хронической мятежности высшего сословия того времени.
Помимо воспоминаний также хотелось бы обратить внимание на корреспонденцию 1620-1630-х гг., которая в книге представлена письмами и бумагами кардинала де Ришелье, издание которых вновь возобновлено в последнее время. Современные видные историки Франции и Германии пошли по пути тотальной публикации всего рукописного наследия Ришелье и бумаг его архива, введя в оборот ранее неизвестные документы и черновики, освещающие все стороны деятельности кардинала, в том числе его политику в отношении придворной знати и, в частности, знатных дам, что очень важно для понимания реалий придворной борьбы.[14]
В последние годы в отечественной исторической науке на первый план выдвигается история людей и событий, приходя на смену истории идей, структур и формаций. С. Д. Сказкин в свое время, например, писал, что «факты о [придворных] заговорах не заслуживают внимания» только потому, что «ими полна вся история Франции XVI-XVII веков». Между тем придворная борьба при Людовике XIII и Ришелье явилась главным дестабилизирующим фактором на пути к абсолютной монархии, в отличие от непродолжительных и локальных крестьянских восстаний, значение которых преувеличивали в своих работах Б.Ф. Поршнев и А.Д. Люблинская, а также прочих факторов. О напряженности этой борьбы можно судить почти по ежегодным заговорам против Ришелье и короля. Подтверждением тому также могут служить многочисленные примеры ссылок в провинции политической эмиграции дворян, сотнями бежавших за рубеж, вооруженных мятежей, инспирированных придворными, и, наконец, случаи вмешательства в политическую борьбу во Франции иностранных держав. Только дворянство как самое привилегированное сословие страны считало себя вправе выдвигать политические претензии к короне, отличающиеся от аналогичных требований иных социальных классов особенной цельностью, последовательностью и полнотой.