Королевский куттер
Шрифт:
– Да вы просто высказали удачную догадку, проклятый прохиндей, - заявил Дринкуотер, гадая, что сказал бы доктор про его собственные предчувствия и подозрения.
– Эге, да неужели? – Эпплби округлил глаза в притворном гневе и затряс подбородком. – Ладно, бойцовый мой петушок, послушайте старика Гарри, ему есть еще много что сказать…
Внезапно он сделался совершенно серьезным, лицо его приобрело назидательное выражение, которое свидетельствовало у Эпплби о предельной искренности.
– Мой инстинкт подсказывает, что этот флот ждет беда…
Дринкуотер насторожился.
– Продолжайте, - сказал он, намереваясь дать Эпплби выпустить пар.
– Слушайте Нат, этот куттер исключение, как обычно бывает с малыми кораблями, но вы вполне понимаете,
Возьмите хотя бы жалованье старшего матроса, Натаниэль. Оно составляет двадцать четыре шиллинга – это двенадцать флоринов – за риск подхватить цингу, оспу, тиф, гангрену, не говоря уж о гибели от рук врага… Известно вам, что эта сумма была определена еще в годы Кромвеля?
Негодование Эпплби было справедливым. Сказать по правде, Дринкуотер не знал этого факта, но прежде чем он успел признаться в своем невежестве, хирург продолжил горестный перечень.
– К этому необходимо добавить в высшей степени нечестное распределение призовых денег, уменьшенные мерки, которыми столь многие казначеи урезают и без того легкий «казначейский фунт» из четырнадцати унций до совершенно оскорбительного веса. Не забудьте про приостановку жалованья, если матрос болен или не годен к службе, даже если свое увечье он получил, выполняя долг. Прибавьте сюда еще отчисления на выплату капеллану, содержание Гринвичского госпиталя и в Чатэмский фонд. [21]
21
Чатэмский фонд, основанный в 1590 г. расходовался на выплату пенсий для потерявших трудоспособность моряков и содержался на отчисления с их жалованья.
Эпплби все расходился все сильнее, загибая палец при каждом пункте, подбородки его тряслись от возмущения.
– И будто этого мало, моряк, поразвлекшийся со шлюхами на берегу – а это единственные женщины, которые ему доступны согласно обычаям и привычкам, - вынужден платить мне за свое лечение, пока сам сидит без жалованья, будучи не годен к службе!
Семьи матросов дохнут с голода в трущобах, пока их главы заключены в стенах своего корабля, годами не получая денег, а когда приходит им время возвращаться домой, половину из них снова вербуют на корабли, выходящие в море.
Вот что я скажу, Натаниэль: эти факты плохо согласуются с представлениями об английской свободе и, попомните мои слова, если война продлится, не избежать нам на этом флоте беды. Нельзя победить врага, воодушевляемого идеями свободы, равенства и братства с экипажами, состоящими из рабов.
Дринкуотер вздохнул. Эпплби был прав. Хуже того: если с возвращающихся домой торговых судов на флот попадали первоклассные моряки, куттеры вербовочной службы доставляли на борт людей лорда-мэра и квоту, то есть отбросы общества, публику никчемную, но далеко неглупую. Из таких получались демагоги, «адвокаты нижней палубы», пример Франции подсказывал им путь к власти, способы добиваться своих целей, прикрываясь гордым именем народа. Зная, что этот кипящий котел готов взорваться, не призвано ли появление капитана Сантона в Ширнессе подкинуть в очаг дровишек? Ему пришло в голову, что Ширнесс расположен очень недалеко от Танбриджа. И его захлестнуло ощущение тревоги, угрызения совести из-за не до конца выполненного долга.
– Да, Гарри. Возможно, вы правы, хотя я надеюсь на обратное. Скверное будет дело, если…
– Еще бы, Нат! И вопрос только «когда», а не «если»! Когда дело начнется, оно будет очень скверным, особенно с властями, осуществляющими столь негибкую и глупую политику. Помните, как они решили ситуацию с «Каллоденом»?
Дринкуотер кивнул, но Эпплби было уже не остановить.
– Половина адмиралов слепа. Как они осмеивали Джона Клерка из Элдина, который указал,
– Над нелогичностью вашей логики, - усмехнулся молодой человек.
– Какого черта вы имеете в виду?
– Вы, разумеется правы, Гарри: всегда одно и то же, ибо нет пророка в отечестве своем.
– Да, я прав. И я это знаю. Тогда что же в этом смешного?
– Но вы сами пеняли на сэра Сиднея Смита, совавшего нос в ваш лазарет, а сэр Сидней имеет репутацию пытливого умника. Тогда вы вели себя в разрез с собственной логикой, вполне смирившись с такими удобными принципами простых смертных, то есть нас.
– Ах вы дерзкий, невоспитанный щенок!
Дринкуотер уклонился от пустой кружки, поплывшей в направлении его головы.
Вот так коротали они время, пока ситуация для британского оружия менялась от плохой до ужасной. Сэр Джон Джервис ушел из Средиземного моря, а адмирал Морар де Галле [22] отплыл из Бреста с экспедиционным корпусом для Ирландии. То, что ему не удалось высадить там закаленные в боях войска генерала Гоша, [23] было исключительно везением, совершенно не заслуженным англичанами. Разразившийся в Рождество 1796 юго-западный шторм, сделавший десант невозможным, заставил ирландского патриота Уолфа Тоуна [24] усомниться в провидении божьем. Тем временем британский флот, находящийся в неумелых руках лорда Бридпорта и сэра Джона Колпойза, страдал от падающего боевого духа офицеров и растущего недовольства нижних чинов.
22
Жюстен Бонавентюр Морар де Галле (1741-1809) – французский адмирал, участник Семилетней войны, войны за Независимость в Америке и Революционных войн.
23
Луи-Лазар Гош (1768-1797) – французский генерал, выслужился из низов, став одним из военных вождей Революции.
24
Теобальд Уолф Тоун (1763-1798) – вождь ирландских повстанцев.
В очередной раз только фрегатам удавалось немного обновить увядшие лавры Британии. Но дорогой ценой. Пеллью, командовавший теперь «Индефатигеблом» и шедший в компании «Амазона» из-под Бреста, заметил и атаковал линейный корабль «Друа де Ломм», возвращающийся от Ирландии. В условиях шторма и близости под ветром берега, Пеллью вынудил «француза» выброситься на скалы. «Индефатигебл» спасся исключительно благодаря непревзойденному мастерству экипажа, тогда как «Амазон» не справился и тоже погиб.
Но в Северном море эскадре адмирала Дункана не удавалось вырвать у врага даже такую пиррову победу. Устроив свою штаб-квартиру в Ярмуте, где он мог находиться на постоянной семафорной связи с Лондоном, Дункан держал свои фрегаты у Текселя, а куттеры – настолько близко от Хаакгрондена, насколько позволяла отвага их командиров-лейтенантов. Эскадра Дункана представляла собой жалкое сборище старых кораблей, по большей части шестидесятичетырехпушечных, не превышающих третьего класса. Флаг адмирал держал на корабле, носящем весьма уместное название «Венерэбл». [25]
25
Т.е. в переводе с английского “уважаемый, почтенный».