Королевский убийца
Шрифт:
Но не Регал.
— Что ты даешь ему? Прекрати немедленно! Я не хочу, чтобы мой отец был отравлен грязным конюхом.
— У него был еще один приступ, мой принц, — сказал внезапно шут. Его голос как будто пробил брешь в хаосе комнаты, и из этой бреши выросла тишина. — Чай из эльфовой коры поддержит его. Я уверен, что даже Волзед слышал об этом.
Принц был пьян. Он не был уверен, советуется с ним шут или издевается. Он сверкнул глазами на шута, который мило улыбнулся в ответ.
— О, — неохотно сказал Регал, на самом деле не желая быть успокоенным. — Хорошо, а что с этим? — он гневно посмотрел на меня.
— Пьян. — Кетриккен
— Всем известно, что наш начальник конюшен сам любит пропустить рюмашку-другую, моя леди, королева. Подозреваю, что и сегодня они веселились вместе, — ухмыльнулся Регал.
— Уж очень он переживает смерть Верити, — просто сказал Баррич. Он был верен себе, предлагая объяснение, но не извинение. Он взял меня за ворот рубашки и рывком поднял на ноги. Мне не пришлось притворяться. Я действительно раскачивался, пока он не перехватил меня поудобнее. Краем глаза я заметил, как шут поспешно вливает в рот короля новую порцию чая. Я молился, чтобы никто не помешал ему. Когда Баррич грубо вытаскивал меня из комнаты, я слышал, как королева Кетриккен упрекает Регала, говоря, что ему следовало бы быть внизу, с его гостями, и обещая, что сама уложит короля в постель. Когда мы поднимались по лестнице, я услышал, как спускаются Регал и его стражники. Принц все еще что-то бормотал, утверждая, что он не дурак и ни с чем не перепутает заговор, когда увидит его. Это встревожило меня, но я был совершенно уверен: у него нет ни малейшего представления о том, что на самом деле происходило в королевских покоях. Когда мы добрались до моей двери, я уже настолько пришел в себя, что сам смог отпереть многочисленные запоры. Баррич вошел вслед за мной.
— Будь у меня собака, которая болела бы так же часто, как ты, я бы прикончил ее, — заметил он ласково. — Хочешь еще коры?
— Хорошо бы, но не такую сильную дозу. У тебя есть немного имбиря, мяты или розовых бутонов?
Он взглянул на меня. Я сидел в кресле, пока он ворошил жалкие угли в моем очаге. Он развел огонь, налил воды в котелок и повесил его над очагом. Затем нашел чайник и положил туда растертую кору, потом достал кружку и протер ее от пыли. Он все приготовил и расставил, после чего огляделся. Что-то похожее на отвращение появилось на его лице.
— Почему ты так живешь? — спросил он.
— Как?
— В такой пустой и неуютной комнате. Я видал палатки в зимних лагерях, в которых было веселее, чем у тебя. Как будто ты никогда не оставался здесь дольше чем на ночь или на две.
Я пожал плечами.
— Никогда не задумывался над этим.
Некоторое время мы молчали.
— А следовало бы, — сказал он неохотно. — А еще о том, как часто ты бываешь ранен или болен.
— Тому, что случилось сегодня, ничем не помочь.
— Ты знал, чем это закончится для тебя, но продолжал, несмотря ни на что.
— Я был должен, — я смотрел, как он заливает растертую кору горячей водой.
— Должен? Шут убедительно возразил. Но, нет, ты ринулся вперед. Ты и король Шрюд, вы оба.
— Ну и что?
— Я знаю кое-что о Скилле, — тихо сказал Баррич. — Я был человеком короля для Чивэла. Не так часто. И после этого я не был в таком
— Поскольку я не могу работать Скиллом один, вряд ли это так уж опасно для меня.
— Ты очень часто предлагаешь себя тем, кто может, — прямо сказал Баррич. — Так же часто, как бросаешься навстречу опасностям, в которых чувствуешь такое же возбуждение. Во время битвы ты впадаешь в бешенство. А что с тобой происходит, когда ты работаешь Скиллом?
Я никогда не задумывался над этим. Что-то в словах Баррича встревожило меня, но я выкинул эти мысли из головы.
— Быть человеком короля — мой долг. Кроме того, это ведь было твое предложение, разве нет?
— Верно. Но я бы послушался шута. А ты не сомневался. Ты ни секунды не боялся того, что могло случиться с тобой. Может быть, тебе стоит подумать о себе.
— Я знаю, что делаю, — я сказал это гораздо более резко, чем намеревался, и Баррич не ответил. Он налил в кружку чаю и протянул его мне с особым выражением лица, означавшим «подумай о том, что я говорю». Я взял кружку и уставился в огонь. Он сел на мой сундук с одеждой.
— Верити жив, — тихо проговорил я.
— Я слышал, как это сказала королева. Я никогда не верил в его смерть, — он принял это очень спокойно. И с тем же спокойствием добавил: — Но у нас нет доказательств.
— Доказательств? — переспросил я. — Король разговаривал с ним. Разве этого недостаточно?
— Для меня более чем достаточно. Для большинства других людей…
— Когда король выздоровеет, он поддержит меня. Верити жив.
— Я сомневаюсь, что это помешает Регалу объявить себя будущим королем. Церемония назначена на следующую неделю. Думаю, что он сделал бы это сегодня, если бы не необходимость присутствия всех герцогов.
Эльфовая кора, или изнеможение, или просто непрекращающийся поток событий, — но комната внезапно покачнулась. Мне показалось, что я бросился наперерез несущейся телеге, чтобы остановить ее, но она меня переехала. Шут был прав. Сделанное мною сегодня мало что значило, если не считать успокоения для Кетриккен. Поток отчаяния захлестнул меня. Я поставил пустую кружку. Шесть Герцогств разваливались. Мой будущий король вернется в развалившуюся страну, на разоренное побережье, в разграбленный и пустой замок. Наверное, если бы я верил в Элдерлингов, то мог бы каким-то образом поверить и в то, что все это еще кончится хорошо. Но сейчас я чувствовал только свою вину. Баррич странно смотрел на меня.
— Иди в постель, — посоветовал он. — Иногда от передозировки эльфовой коры человек впадает в мрачное настроение. Во всяком случае, так я слышал.
Я кивнул. А про себя подумал, не в этом ли была причина частых депрессий Верити.
— Тебе надо как следует отдохнуть. Утром дела могут пойти лучше, — он хмыкнул и по-волчьи улыбнулся, — а могут и не пойти. Но, по крайней мере, отдых подготовит тебя к встрече с грядущими событиями, — он помолчал и стал серьезным. — Молли заходила ко мне.