Королевское предложение

Маршалл Паола

Черт бы его побрал! Он ее раскусил и самым наглым образом издевается над ней. Но верх все равно будет ее. Джорджи потупила глаза и запинающимся голоском проговорила:

– О Фиц… Я… я проводила небольшой… эксперимент, решив проверить, действительно ли джентльмены более любезны с леди, покоящейся в шезлонге, чем с сидящей на стуле.

Губы Джесса дрогнули. – Ну, и каковы же ваши выводы? Или нескромно спрашивать об этом?

– Как показали последние десять минут, лежание в шезлонге творит чудеса. Начинаю подумывать, не поставить

ли еще один в Памфрет-холле.

Терпение Каро иссякло.

– Перестань молоть ерунду! И этот шезлонг, между прочим, поставили специально для меня.

– Если тебе плохо, я с величайшей готовностью уступаю его. – Джорджи привстала и, склонив голову к плечу, пристально посмотрела на Каро. – О, да, тебе в самом деле нужен шезлонг. Выглядишь ты ужасно. Может, принести тебе нюхательной соли? Во всяком случае, не советую тебе больше танцевать.

Не успела Джорджи подняться, как Джесс ухватил ее руку.

– Позвольте руку, миссис Джорджи. Ангажирую вас на следующий танец. – И потащил ее в сторону от взбешенной Каро и тех, кто оказался рядом, с интересом наблюдая эту сцену.

Очутившись в другом конце зала, он повернулся к Джорджи и начал ей выговаривать сквозь зубы:

– Какого черта вы набросились на бедную Каро? Если у вас не столь хрупкая конституция, как у нее, это не дает вам права вести себя как грубиянка. Здесь не парк мисс Джесмонд.

Джорджи попыталась вырваться. Каро хрупкая?! Да у нее шкура как у крокодила. Неужто все мужчины слепы и не видят, что все это – разыгрываемый специально для них спектакль!

– Вас так рассердило обращение «Фиц»? – произнесла Джорджи с высокомерной миной. – За то, что назвала вас при людях Фицем, прошу прощения. Между прочим, музыка начинается. Или вы намерены говорить?

– Нет, не намерен. Я хотел увести вас, чтобы вы не сказали что-нибудь, о чем потом будете жалеть. Приглашение на танец было наиболее удачным решением.

– Для кого? – спросила Джорджи уже в танце.

– Для всех нас, миссис Джорджи, и особенно для вас. – Голос его прозвучал так ласково, что у Джорджи на глаза навернулись слезы.

Джорджи потупила взгляд, сделав вид, что следит за фигурами танца.

– О Фиц, не жалейте меня, – беспомощно прошептала она. – Я не могу этого вынести.

Джорджи произнесла это с таким надрывом, что Джесс заглянул в ее зеленые глаза. В них блестели слезы. С лица ушла веселая живость. И вдруг его осенило. Вся ее бравада деланая, только чтобы не позволить оттеснить себя на задний план.

Это открытие смягчило его лицо, захотелось как-то успокоить ее. Но танец продолжался.

Когда музыка кончилась, он склонился и поцеловал ей руку, которую Джорджи резко дернула, словно почувствовала укус.

– Не надо, – сказал он, удерживая ее. – Пойдемте со мной, миссис Джорджи, – продолжал он мягко. – Пойдемте в буфет, выпьем мировую и признаемся, что оба были неправы.

Дух противоречия не преминул проявить себя снова.

– Представляю,

Фиц, как вам тяжело далась эта правда, – сказала Джорджи, не выдергивая, впрочем, свою руку. – Как это вы признали, что были неправы?

– Давайте будем считать этот день концом нашего взаимного непонимания.

У Джорджи перехватило дыхание. Это случалось с ней теперь всякий раз, когда она была рядом с Джессом, и нимало не походило на то, что она испытывала когда-то к своему мужу. Джорджи шла и смотрела на его лицо, снова очень серьезное.

Сэр Гарт наблюдал за ними с противоположного конца зала. Потом повернулся к сестре.

– Я советовал бы тебе бросить лениться, – резко сказал он. – Если хочешь заполучить Фицроя, последуй моему совету, иначе ты его потеряешь. А Джорджи подберет. Она положила на него глаз.

– Ты шутишь, Гарт?

– Скажу больше – он тоже положил на нее глаз.

Каро порывисто привстала.

– Это неправда, готова поклясться. Ты же сам видел, как он только что вел себя с ней.

– Видел, но видел и другое – его лицо, когда он вел ее в буфет. Так что не делай ошибки и не думай, что сможешь оттеснить ее с такой же легкостью, как это было в прошлом. Мужчины любят укрощать строптивых кобылок. Я, по крайней мере. Это так весело.

Каро беспокойно заерзала.

– И все-таки мне кажется, ты несешь чепуху. Они же не в ладах, по-моему, с самой первой встречи.

– Не будь слепой, – сказал сэр Гарт, помрачнев. – Лучше не дай ему сорваться с крючка.

Каро недовольно фыркнула.

– Но зачем так вульгарно?

– Это правда, Каро, а она частенько бывает вульгарной, как ты выражаешься. Ты перебарщиваешь со своим шезлонгом, и считай, что Джорджи оказала тебе услугу, намекнув на это, хотя и невольно.

Нечто подобное мелькало и в голове Джорджи.

– Я же растолстею, если все это съем, – воскликнула она, принимая из рук Джесса бокал мадеры и тарелку с пирожными.

– Только не вы, – отозвался Джесс.

Он испытал облегчение, видя, что к ней вернулось чувство юмора. Решив поспешно, что душевная тонкость ей несвойственна и его язвительные замечания на нее не подействуют, он явно ошибся и пообещал впредь беречь ее чувства. Если только сможет справиться со своими.

– Скажите, – заговорила Джорджи, резко меняя тему разговора, – тот человек, что приходил к вам в сад Боулби, он в самом деле ваш секретарь?

Джесс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно небрежнее, ответил:

– Да, конечно, – и не сдержал любопытства: – А почему вы спрашиваете?

– Потому что… – Джорджи пожала плечами, – мне показалось, он опасный человек.

А она проницательна…

– Вы начитались готических романов. В действительности итальянские разбойники редко встречаются в английской деревне. И Кайт совершенно безобиден.

Ответ прозвучал в привычной Джессу поддразнивающей манере, но Джорджи тут же уловила фальшь.