Королевства Ночи
Шрифт:
Я посмотрел на Квотерволза. На его суровом обветренном лице горца отразилось ребяческое благоговение. Но тут он перехватил мой взгляд и взял себя в руки. Он-то видел все это впервые.
– Здорово?
Квотерволз надолго задумался, прежде чем ответить не торопясь:
– Не так часто приходится видеть то, что, похоже, создали чуть ли не сами боги, не так ли?
Стоящий рядом с ним Рапили, услышав эти слова, незаметно улыбнулся, и я почти прочитал его мысли: это хорошо, что чужестранцы испытывают такие чувства при виде этого зрелища. Разумеется, ни в этом мире, ни в другом ничто не
Выражение лица Джанелы оставалось непроницаемым. Я подошел к ней поближе и ласково спросил: – А о чем думает моя молодая госпожа?
Она тихо ответила:
– О том же самом, и не важно, что приходится скрывать эти чувства, ведь здесь со мною так обращались… Но это мой дом… И рано или поздно понимаешь, что ошибалась…
Я понимал ее – не важно, сколько зла совершила против меня Орисса, но тем не менее каждый раз, подплывая к ней, я ощущал восторженное состояние.
Но теперь наши мысли занимали не Ирайя и не Орисса. Мы ждали, что же будет дальше. Я спросил Рапили, где нам швартоваться.
– Если бы вы были кем-то другим и если бы не было высочайшего приказа, вы бы отправились, как и все, в торговый порт. Но вы – личный гость короля. Пусть ваш капитан следует за тем судном. – Он махнул рукой в сторону гондолы с черно-белым полосатым флагом. – Вот ваш лоцман. А я вас покидаю.
Гондола прижалась к нашему борту, Рапили бросил на ее палубу ранец и сам перешел туда, не сказав на прощание ни слова.
Судно повело наши три корабля по лабиринту, который составляла система каналов Ирайи. Город раскинулся на многие мили, беднейшие кварталы – на берегах материка, а дворцы – на отдельных островах или искусственных насыпях посреди озер. Ирайя располагалась в искусном беспорядке, как сад, разбитый талантливым садовником, сквозь который ведет петляющая тропинка, и я частенько задумывался, не созданы ли эти острова магией старейшин. Но никто не мог ответить на мой вопрос.
Теперь же я размышлял над правильностью теории Джанелы об отступлении старейшин в сказочные Королевства Ночи. И стрепетом воображал, на что же похожи те края. Неужели же они в своем магическом искусстве так же превосходят здешних магов, как эти – наших, западных?
И не оставляла меня в покое, может быть, абсурдная мысль о том, что если золото состоит из тех же частичек, что и камень, который можно с помощью нескольких слов превратить в то же золото, то что же скрывается за всеми этими изумрудами и драгоценными слитками?
Мои размышления прервала Келе.
– Что это за торговый порт, о котором толковал тот болван? Ничего подобного не существовало в то время, когда мы последний раз заворачивали сюда.
Для меня тут не было ничего удивительного – Хебрус писал мне об этом несколько лет назад. Похоже, король Гейят, обеспокоенный пагубным влиянием на своих людей чужестранцев, почти всем – даже торговцам – запретил подниматься по реке выше Мариндюка и потому приказал для торговых кораблей отвести отдельный остров в Ирайе с соответствующими стоянками, необходимым обустройством для совершения торговых сделок и роскошными виллами для проживания. Всем чужестранцам было предписано находиться только в этом районе под страхом наказания или даже казни.
Я через Хебруса
Мы вошли в широкий канал, переходящий в лагуну, и я не смог сдержать вскрика, сорвавшегося с моих губ. Впереди вставал дворец, предназначенный для нашего жилья. И это был тот самый дворец, который я занимал, впервые оказавшись в Вакаане. Здесь я ухаживал за Омери. Все поплыло у меня перед глазами – шпили, сады, башенки. Отсюда начался путь предательства Яноша, отсюда подручный принца Равелина похитил меня, чтобы подвергнуть пыткам.
– Господин Антеро? – окликнула меня Келе, тронув сильной рукой.
Я встряхнул головой.
– Ничего. Это от солнца.
Но я отвернулся от дворца и ушел на гакаборт, глядя назад и стараясь взять себя в руки.
Меня за плечо тронула Джанела.
– То самое место? – Она спрашивала без задней мысли. Я кивнул.
– Тогда, – решительно сказала она, – это чья-то грубая шутка. Или кто-то неуклюже пытается оказать вам знак уважения, памятуя о вашем прошлом.
– Не знаю.
– Я тоже не знаю. Но если это знак из прошлого… Одну черту еще я унаследовала от моего прадедушки: хорошую и долгую память о тех, кто сделал мне зло, и о тех, кто любил меня… И его коварство в возвращении долгов.
Я посмотрел на нее. На мгновение рука ее тронула рукоять кинжала. Затем она улыбнулась.
– Но лучше думать, во всяком случае, пока, что тем самым нам оказывают честь. Вот только не последуют ли ужасные воспоминания?
– Нет, – сказал я. – Иногда эхо даже ужасного прошлого звучит успокаивающе.
Я не кривил душой.
И вновь Джанела странно посмотрела на меня.
– Случается, – сказала она тихо, чуть ли не для себя самой, – что и это изменяется.
Наступило неловкое молчание. Я первым вышел из ситуации.
– Капитан Келе, швартуемся у того длинного причала. Наверное, от нас ждут, чтобы мы это сделали побыстрее. Прошу передать сигнал на остальные корабли.
– Слушаюсь, мой господин, – сказала Келе и тут же заорала: – Вахтенная смена на палубу, внизу не зевать! Отдать линь на носу и шпринги по левому борту. Шевелись!
Как и предполагалось, с кораблей мы перенеслись в роскошь. Во дворце хватало места для размещения экипажей целого боевого флота, и при этом у каждого была отдельная комната. И я немало подивился, обнаружив, что большинство моих людей предпочитает находиться в комнатах по двое, а то и по трое. Я ожидал поступления жалоб на мое распоряжение остаться половине экипажа каждого судна на борту с оружием наготове и несением караульной службы, как диктовал мой богатый опыт пребывания на многих, и зачастую далеко не дружелюбных, берегах, но никто и слова не сказал.