Королевства Ночи

Банч Кристофер

– Я вновь чувствую присутствие над горами чего-то грандиозного, подавляющего мои ощущения. Думаю, что и могущество Модина уменьшилось.

– Но тогда, моя госпожа, – сказал Квотерволз, – это нечто должно быть настроено дружески по отношению к нам. Как же иначе, если оно не позволяет Модину шпионить за нами?

– Не думаю, что здесь применимо слово «дружески», – сказала Джанела. – Но не назвала бы я это нечто и нашим врагом. Этопросто наблюдает за всем происходящим с большим интересом. Вот самое лучшее определение.

У

нас не было времени на дебаты относительно злых или добрых намерений чего-то невидимого, поскольку реальный враг находился рядом с нами, внизу. Я глянул вдоль гребня горного хребта. Может быть, идти по нему и попробовать найти способ выйти на дорогу за спиной наших противников?

Мне, однако, не пришлось спрашивать мнения Квотервол-за – и так было ясно, что в таких непроходимых горах другого пути, кроме дороги старейшин, быть не может.

– И что, нельзя воспользоваться вообще никаким заклинанием? – спросил я.

Джанела задумалась.

– Нет… Хотя постой. Может быть, и да. Земным заклинанием, обращенным к местным силам.

Она что-то забормотала, копаясь в своей сумочке. Потом вытащила два небольших зеркальца, трут, огниво и немного порошка, которым посыпала трут.

– Тысячелистник, – пояснила она с улыбкой. – Когда им посыпаешь, эффект усиливается.

Она отыскала впадинку в скале глубиной в четверть дюйма и положила туда трут, высекла огнивом искры, которые попали на трут. Показалось небольшое пламя, к нему она поднесла одно зеркало, а к своему рту – другое. И принялась приговаривать:

Ощути тепло

Ощути весну

Проснись вода

Обрети себя вода

Волною катись

По земле

И обрушивайся вниз

И обрушивайся вниз.

Ледник, тянущийся с гребня на перевал, послушно стал таять, заклубился пар. А Джанела продолжала дышать на затуманившееся зеркальце.

– Отражения, отражайтесь одно от другого… – закончила она колдовство. – А теперь нам надо кое-что еще предпринять, не дожидаясь, подействует заклинание или нет.

Она минуту подумала, оглядывая вершины хребта, встающего над нами и перевалом, затем вытащила из сумки еще какие-то предметы.

– Это может понадобиться позже, – сказала она, – так что я буду держать их наготове. – Она усмехнулась. – Пошли, Амальрик. А то я замерзла на этих камнях.

В умении сохранять хладнокровие у нее было нечто общее с Яношем, которого не обескураживал и большой перевес в численности врага.

Мы пошли по гребню назад, до уже пройденной глубокой расщелины. Пока не видно было признаков того, что заклинание Джанелы подействовало всерьез. Я хотел поинтересоваться, что, собственно, должно произойти, но передумал. Если существует сила, блокирующая здешнюю магию, то лучше не привлекать к ней внимания ни словами, ни мыслями, и я попытался сосредоточиться на других проблемах. Тем более что их, к сожалению, было более чем достаточно.

Веревка скользнула вниз, и мы вновь спустились до уровня дороги. Все наши, оставшиеся внизу, залегли

в ожидании атаки среди камней. К счастью, пятнистая одежда хорошо маскировала нас среди камней и снега. Вновь нам улыбнулся Тедейт, и нас до сих пор не заметили. Наше спасение теперь состояло в том, чтобы неожиданно ударить на засаду снизу и сверху.

Однако не прошло и получаса, как по шуму сзади я понял, что нас обнаружили. Снизу подходил основной отряд преследователей. Впереди на перевале ждала засада. Оттуда тоже заметили нас. Весь мой отряд, кроме пограничников наверху, оказался в ловушке. Что-либо предпринять, кроме того, чтобы приготовиться достойно умереть, было поздно.

Мы отступили на небольшую площадку сзади, по пояс утопая в снегу. Теперь за спиной была отвесная стена. А перед нами выстраивались в боевые порядки стражники Модина и ориссианские войска, верные Клигусу.

Митрайк оказался возле меня. На бледном лице пирата отражался ужас. Куда только девалась его отвага – ведь он с таким мужеством сражался с теми заколдованными людьми в городе возле побережья Восточного моря и с крокодилами на реке. – Ну-ка встряхнись, – сказал я ему. – Ты же настоящий воин.

Его брови сурово сдвинулись.

– Хорошо, Антеро, – сказал он решительно. – Коли судьба, здесь я оставлю свою отметину.

Враги приближались. Легко было раньше насмехаться над солдатами в чистенькой форме и утверждать, что они умеют лишь маршировать да чистить пуговицы, а наименование «элитные» – лишь пустой звук, и не более. Сейчас их численное превосходство страшило всех. А уж стражники Модина заработали себе репутацию жестоких карателей в Ирайе.

Они шли плотными рядами из-за тесноты на горной дороге, взяв луки и копья на изготовку.

Вдруг рядом со мной очутился Квотерволз, спустившийся со скалы.

– Послушайте, мой господин, – сказал он. – Там можно в обход перевала пройти небольшой группой. Мы задержим их тут, а вы с Джанелой должны подняться и уходить с моими пограничниками дальше.

Я принялся возражать, но Квотерволз покачал головой.

– И слушать не хочу никакой героической болтовни о том, что вы должны остаться и принять тут сражение. Вы вдвоем с Джанелой ради нас всех обязаны дойти до цели. Не изображайте из себя безрассудного дурака, мой господин,и уносите отсюда вашу задницу. А когда вернетесь в Ориссу, учредите в нашу честь какую-нибудь медаль.

Отави, подойдя к нам, согласно кивнул.

– Он прав, мой господин. А это место для смерти ничуть не хуже других. – Он поплевал на ладони и поудобнее схватился за топор.

Я оглядел своих спутников, и глаза мои наполнились слезами: Келе, Чонс и Мах, братья Сирильян, Пип в один голос заявили о своем согласии с решением Квотерволза.

– Похоже, настала пора сделать кое-что,а не просто трепать обувь в этих благословенных демонами горах, – заметил Пип. – Но я надеюсь, что вы заплатите за это сторицей из вашей прибыли, не то моя старуха разгоняется, как дерьмо.