Королевства, проигранные в карты
Шрифт:
Впрочем, немного погодя я узнал такое, что жалеть кого-нибудь или что-нибудь уже не осталось ни сил, ни желания.
Убийцей, которого, кстати, нашли довольно быстро, наверное, потому, что он не особенно и скрывался, оказался маленький дряхлый и вдобавок ко всему подслеповатый старик. Произошел этот экземпляр уж никак не от обезьяны и даже не от млекопитающих, а скорее от жуткой смеси насекомых и пресмыкающихся, но на лице, если можно так назвать это жуткое подобие, у него росла жиденькая бороденка, поэтому про себя для простоты я сразу же окрестил его стариком Мерлином. Но как он умудрился так точно вогнать нож в горло палачу,
– Ты не поверишь, но я точно знал, что все так и будет, – почти весело проорал я, обращаясь к Гарху, хотя радоваться, конечно же, не было никаких причин, потому что казнь никто и не думал отменять, это была всего лишь небольшая отсрочка, только и всего.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе отрежут уши, – без всякого энтузиазма прохрипел он в ответ.
– Обещаю лично проследить за этим. – Номер второй широко и искренне улыбнулся, повернувшись ко мне, игриво помахав доставшимся по наследству инструментом.
Выглядел он при этом как законченный стопроцентный урод.
– Сказать, что я нагадал твоему предшественнику? – так же игриво спросил я, внезапно охваченный волной лихорадочного, неконтролируемого мозгом возбуждения. – Просто предрек ему скорую смерть, – продолжал я, почти захлебываясь от дикого восторга. – Представляешь, а он, бедняга, не поверил...
И не в силах больше сдерживать безумный смех, клокотавший все это время в черных, как бездна, закоулках подсознания, я так жутко рассмеялся, что немногое, еще оставшееся во мне нормальным, невольно содрогнулось от ужаса. Вероятно, в психике, стойко выдержавшей все кошмары последних дней и не сломавшейся даже после встречи с ожившими мертвецами, сейчас произошел надлом. Быть распятым на жертвенном колесе в ожидании долгой мучительной смерти оказалось выше моих сил. В этот момент я как никогда близко подошел к краю пропасти, а безумие, стоявшее за спиной, жарко дыша в затылок, медленно, но настойчиво мягкими лапками подталкивало мозг к бездне, раскинувшей далеко внизу свои мрачные объятия...
– Кстати, тебя тоже вынесут с эшафота вперед ногами, – хрипло прокаркал я, охваченный очередным приступом провидения, при этом мое лицо скривилось в болезненной судороге – где-то в глубине подсознания шла ожесточенная борьба, в которой остатки здравого смысла постепенно умирали, с каждой секундой растворяясь в вихре хаоса.
– Как мило, – проворковал новый палач, подойдя на расстояние вытянутой руки, после чего широко, по-дружески улыбнулся и легко, как будто играючи хлопнул меня открытыми ладонями по ушам, так что голова развалилась на части от мгновенной вспышки страшной боли.
Манеры, скажу вам откровенно, здесь у всех были ни к черту.
– ААААААА!!! – дико взвыл я, не в силах сдерживать крик, рвущийся изнутри,
– У тебя, мой
– Тебе конец, – вдруг очень спокойно сказал Гарх, обращаясь неизвестно к кому.
– Полностью с тобой согласен, безухий, – оживился палач. – Одно удовольствие разделывать таких смышленых парней.
– Бессмысленно разговаривать с трупом, – без всяких эмоций закончил предложение мой напарник – и замолчал.
– В общем-то, и в этом ты прав, – подвел итог новоиспеченный исполнитель смертельных приговоров и повернулся к старику, которого только что затащили на помост. – Ну что ж, – как ни в чем не бывало продолжил он, переключаясь на новую жертву, – ты сам выбрал свой путь, так что не обессудь, начнем, пожалуй, с тебя.
Сказать что «Мерлину» крепко досталось – значит, почти ничего не сказать. Пока его тащили к эшафоту, толпа и охранники особо не церемонились – то немногое, что осталось от его лица, было обильно залито кровью, и на теле вряд ли нашлось бы хоть одно живое место, но, несмотря на все это, держался он неплохо.
– Встань на колени и положи голову сюда, – приказал палач, при этом все его показное веселье сразу же куда-то улетучилось, и он стал похож на хорошо отлаженную, равнодушную, безжалостную машину. – Ты был одним из нас, поэтому имеешь право на легкую смерть.
– Я все еще один из вас, – прохрипел старик, с трудом выговаривая слова разбитыми в кровь губами. – Поэтому у меня есть право последнего слова...
– Ты совершил слишком тяжкое преступление, – неожиданно мягко произнес палач, как будто увещевая капризного ребенка. – Поэтому я могу отказать тебе в этом.
– Можешь, – покорно согласился старик. – Если предсмертное проклятье одного из посвященных для тебя ничего не значит. Хотя это и не имеет большого значения, но кому как не тебе знать, какими могут быть последствия. – И еще, – с трудом продолжил он. – Я убил твоего предшественника специально, чтобы привлечь внимание и предупредить всех. Поверь мне, это действительно очень важно. Я пошел на крайние меры, чтобы дать этому миру последний шанс...
Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга, убийца и жертва, волею судьбы встретившиеся на эшафоте, а затем палач повернулся к толпе и, опустившись на одно колено, быстро начертил рукой в воздухе какой-то знак.
Не прошло и секунды, как все замолчали, а на огромной площади стало тихо, как в могильном склепе. Старик медленно подошел к краю помоста, потом, как будто передумав, вернулся к колесу и встал почти вплотную ко мне, так что мир сузился до размеров его широкой спины.
– Я прожил достаточно, – начал он, – и поэтому не боюсь смерти. Сейчас для меня главное – благополучие семьи и рода, а они в страшной опасности. Проклятье, давно висевшее над нашими землями, сейчас обрело реальную форму...
«И воздастся вам по заслугам вашим», – злорадно подумал я, понемногу приходя в себя.
Болевой шок, как ни странно, оказал благотворное влияние на мозг. Сознание более или менее прояснилось, и я снова, как в старые добрые времена, стал «дружить с головой».
– И Смерть пришла в наш мир, – хрипло продолжал старик. Каждое слово давалось ему все с большим трудом, но он и не думал останавливаться. – Она приняла облик мальчишки, стоящего за моей спиной, а мы чуть было не пропустили ее в наш дом.