Королевство Бездуш. Академия
Шрифт:
– Сила преобразования, – бойко выкрикнула с первого стола девушка.
– Совершенно верно. Это тот самый потенциал, который привел каждого из вас в стены нашей прекрасной академии. Без него ничего не получится. Как бы ни были глубоки знания, как ни была бы сильна воля, но без потенциала преобразование не случится. Человек без чар остается лишь пустой оболочкой.
Профессор скорбно вздохнул, а я нахмурилась. Сказанное не новость, но прозвучало неприятно. Словно те, кому не досталось этой проклятой составляющей, и не люди вовсе. Пустые оболочки, надо же! Скажите это
– Но, к нашему великому сожалению, первый труд великого Мыслителя и Создателя оказался напрасным. До нас, его потомков, дошли лишь обрывки. Современники Фердиона не приняли его учение и ничего в нем не поняли. Наличие в человеке чар было осмеяно. Бесценную рукопись сожгли, а самого Патриуса изгнали из стен Обители… но это было лишь начало его бессмертного пути…
Урок пролетел, как мне показалось, за пять минут. Пустышек профессор больше не упоминал и неприятное впечатление развеялось. Зато он так увлекательно и красочно живописал путь и гонения бедняги Фердиона, что я даже расчувствовалась. Все же я никогда не задумывалась о святом, как о живом человеке, а Клаус показал его именно таким.
Следующий десяток лет Мыслитель, а тогда – просто изгнанник, искал людей с чарами, чтобы доказать свою теорию. Такие обнаружились и впоследствии стали основателями нашего королевства и первыми заклинателями. Свой второй и самый известный труд Патриус написал уже будучи зрелым мужем. «Основы материального и нематериального изменения мира». Эта книга – фундамент, на котором выстроен весь наш мир.
Патриус Фердион сегодня почитается как святой, как Великий Создатель.
Но благодаря профессору я впервые задумалась о нем, как о человеке.
Так что из ученической я выходила задумчивая, не замечая любопытных, презрительных или насмешливых взглядов. На меня смотрели, но знакомиться не торопились.
Вторым предметом числилось «Погружение» у госпожи Брук. Вслед за толпой первокурсников я влилась в новое помещение. Здесь не было столов, зато имелись ярусы-ступени, на которых и рассаживались студенты. А некоторые парни даже укладывались!
– Тина! – донеслось сверху, и я заулыбалась, увидев Брин и Шелли. Вскарабкалась к ним.
– И вы здесь? Я думала, только первогодки!
– Шелли плохо удается погружение, – сдала сестру Брин. – Приходится гонять ее по второму кругу. Иначе вылетит до праздника Зимы. У меня-то с этим все в порядке, таскаюсь за компанию. Ты уже погружалась?
– Нет, – ответила я, плохо понимая, о чем вообще речь.
Оказалось, все просто.
Чтобы научиться управлять чарами, нужно, прежде всего, очистить сознание. Погрузиться в пустоту. Для этого мы и собрались здесь. Госпожа Брук – чароисса, затянутая в строгое синее платье с рядом крошечных пуговиц и огромной камеей у горла, – велела расслабиться, закрыть глаза и настроиться на свою внутреннюю пустоту. Свет в комнате погас. Застучал метроном.
Преподавательница уселась за стол и раскрыла книгу.
Кажется, кто-то захрапел.
Некоторое время я честно пыталась найти в этом занятии что-то
Устав с этим бороться, я приоткрыла один глаз, потом второй. Осмотрела ряды студентов. Кто-то искренне пытался поймать что-то внутри себя, кто-то зевал, кто-то уже бессовестно дрых. Шелли напряженно шевелила бровями, Брин явно скучала.
Я решила, что со своей пустотой пообщаюсь в следующий раз, а пока неплохо бы расспросить соседку.
Осторожно достала из сумки тетрадь с пером и толкнула Брин локтем. Та ответила вопросительным взглядом, но явно обрадовалась избавлению от скуки.
«Расскажи о Вандерфилде!» – написала я и сунула листок девушке.
Та насупилась. Я скорчила умоляющую рожицу.
Брин достала свое перо. Повертела в пальцах. Но все же написала:
«Ты о нем совсем ничего не знаешь?»
Я покачала головой.
«В. – из Неприкосновенных».
Я задумалась. Неприкосновенные. Даже моих знаний девчонки из Котловины хватило, чтобы понять. Так назвали семьи потомков Основателей. Тех, кто поверил Фердиону и обнаружил в себе чары. К ним же относится и королевская семья.
– Ого, – округлила я глаза.
Брин кивнула. Подумала и добавила: «Лучший ученик. Гордость ВСА. Черный сектор».
Я качнула головой. На чаронометре цветов не было, но люди давно условно поделили измеритель на четыре части. Линия поперек, линия вдоль. Первый сектор справа от нуля – желтый. Это те, у кого уровень потенциала от одного до двадцати пяти. К ним отношусь и я. В быту таких величают – желторотики, как воробьи. Мелкие пташки, но полезные. Дальше зеленый цвет, это уже сильные заклинатели с потенциалом до пятидесяти. Красный – у тех, кому посчастливилось родиться в семье с безупречной родословной и настолько чистой кровью, что потенциал оказался почти неразбавленным. Ну, а черные… Черные – это Неприкосновенные. И среди них встречаются заклинатели с уровнем, близким к «нулю с другой стороны». Полный оборот стрелки чаронометра. Невероятный резерв.
Мне стало не по себе. Я надеялась, что столкнусь с кем-нибудь попроще.
«Ты сказала, что с ним что-то случилось. Месяц назад…»
Брин покосилась на сестру, но та по-прежнему вздыхала и общалась с внутренней пустотой. Госпожа Брук отложила книгу и принялась быстро усеивать строчками длинный свиток. На студентов она не обращала никакого внимания. И соседка сдалась.
«Состязание. Он проиграл. Никто не знает причину. В. никогда не проигрывал. Ни разу. Все говорят… Но никто толком не знает».
Брин многозначительно подняла брови, потом нахмурилась, перевернула перо и быстро смахнула пушистым кончиком написанное. Буквы ссыпались с листа и растаяли. В отличие от моего, у соседки перо было зачарованным.
И еще она явно не желала, чтобы о нашем разговоре кто-то узнал. Интересно почему? Этот Вандерфилд так запугал студентов, что о нем даже сплетничать не желают?
Соседка облизала губы, глянула по сторонам. Придвинулась ближе и торопливо вывела:
«Лучше с ним не связываться».