Королевство Бездуш. Lastfata
Шрифт:
– Отвали, – бесцветно уронил я и сунул платок обратно в карман. Вот же гадство!
– Ты изменился, друг, – последнее слово прозвучало с издевкой. – Интересно, что стало причиной. Или кто?
Не отвечая прошел мимо и открыл свой мобиль. Салон успел выстудиться, но греть не стал, сразу нажал на педаль ускорения. Железный зверь недовольно зарычал, но с места двинулся послушно и плавно. Уже отъехав, не сдержался и ударил ладонью по рулю.
Проклятие!
Ривз далеко не дурак, к тому же наблюдателен. И я сам по глупости спрашивал у него о возможности изменения чар. Да, обосновал свой интерес исследованиями, но
Усмехнулся.
Свое первое имя, которым меня упорно величали в семье, я тоже терпеть не мог. Даже пришлось выдержать немало боев с родителями за право именоваться Эшем. Но уже со школьной скамьи я признаю только это имя. Хотя всегда понимал, придет время, и на двери моего кабинета появится надпись: Крамис Э. Вандерфилд. И это будет кабинет королевского советника. Нет, я не мечтал об этом. Я просто шел к своей цели. Жизнь была расписана с той минуты, как мой младенческий рот издал первый вопль, приветствуя этот мир.
И теперь вся эта жизнь летит в пасть бездновым тварям из-за проклятого копья судьбы.
Снова ударил по рулю, и мобиль протестующе рыкнул.
А уже через час я хлопнул дверцей и вышел, замерев на краю древнего моста. Я слишком часто стал приезжать в это место. Меня тянуло туда, где все началось. Сегодня опять полнолуние, но небо затянуто свинцовыми тучами. Река Тайвин укрыта льдом, за прошедшее время он успел окрепнуть и сейчас похож на белый камень. Горгульи за моей спиной отбрасывали длинные крылатые тени, словно пытаясь дотянуться.
Я посмотрел на них через плечо и усмехнулся.
– Кыш и Пыж. Потому что одна вечно пыжится, а вторая прогоняет. Какая чушь! Только этой девчонке из Котловины могло прийти в голову дать имена каменным чудовищам!
Мой голос в тишине зимней ночи слишком хриплый и царапает горло. Она, наверняка, еще и здоровалась с ними. Чокнутая. Совершенно ведь ненормальная…
Вытащил желтый платок, намотал шелк на палец. И сразу накатило… распухшие губы, невыносимая нежность ее кожи, прикосновения и слова…
Горгульи, кажется, усмехались. Помотал головой, пытаясь прийти в себя и вернуть здравость рассудка.
Как я же так вляпался? Эксперимент оказался неудачным. А ведь я был уверен, что нашел решение! И вот итог: мой потенциал снова упал, а самое плохое, что это движение вниз может продолжиться в любой момент! Аодхэн обрисовал ужасающие перспективы копья.
Не взаимодействовать – единственный выход, сказал он. Не приближаться к пустышке. Не разговаривать с ней. Не прикасаться. Любое взаимодействие может обратить меня в ноль.
Даже не смотреть в ее сторону.
«Это ведь не проблема, Эш?» – спросил Аодхэн.
«Совершенно», – ответил я.
И не вспоминать.
Какие проблемы? Она всего лишь девчонка
Швырнул платок вниз. Он вспорхнул бабочкой, слишком яркой в черно-белой палитре зимнего пейзажа. Мягко качнулся в воздухе, раскрываясь крыльями золотистого шелка, и медленно опустился на лед. Я впился в него взглядом, ощущая непонятное мне чувство потери. Потер грудь. Да, порой там болело. Словно лед застрял. С той проклятой ночи так и застрял. Ненавижу эту lastfata!
– Никаких… сожалений, – яростно повторил я слова отца. – Никаких привязанностей. Никаких сомнений. Я – Вандерфилд! И я найду выход!
Горгульи смотрели с издевкой и снова усмехались. Древним камням было плевать на мои попытки сохранить лицо и гордость. Они торчали здесь даже тогда, когда мир не знал ничего о чарах. Мир изменился, а каменным изваяниям на это наплевать!
Проходя мимо, пнул основание левого чудовища. Это Кыш или Пыж? Может, и вовсе снести их к бездновым тварям, чтобы не таращились в спину? Интересно, хватит у меня чар на разрушение этих статуй? Надоело смотреть на их зубастые рожи!
– Снесу на хрен, ясно? – буркнул, задрав голову.
И хмыкнул. Что я творю? Развернулся и пошел к мобилю. Пальцы левой руки привычно искали в кармане золотистый шелк. Одно заклинание – и платок вернется ко мне, подхваченный воздушным потоком.
Нет!
Рывком сел в салон и завел мотор.
Ищи выход. Сопоставляй. Узнавай. Мне нужен новый план!
И никаких сожалений, Эш.
Глава 5
В мою ежедневную привычку быстро вошло измерение потенциала. Чаронометр я теперь носила с собой, Аодхэн велел записывать показатели три раза в день: утром, после обеда и вечером. Я послушно выполняла. Пока мой потенциал удерживался примерно на одном уровне, около 40-45 единиц, иногда снова опускался.
Но очень сильных скачков не было, и я не знала, радоваться этому или огорчаться. Аодхэн говорил, что подобное затишье может длиться довольно долго.
Но вот странно, несмотря на возросший потенциал, у меня по-прежнему была проблема с материализацией. Мне категорически не удавалось создание цветка! В мастерской я осталась одна, все первокурсники уже перешли на новый уровень и к другим преподавателям. Даже балбес Эрик! Одна я продолжала таскаться к Тензии!
Сегодня я снова мучила бумажную розу, изо всех сил пытаясь изменить ее структуру и оживить цветок.
– Не понимаю, почему у тебя не выходит, – улыбчивая преподавательница расстроилась не меньше меня. – Ведь это так просто! Надо всего лишь произнести заклинание! Попробуй еще раз, Тина!
Тензия вернулась к своему столу, а я в сердцах стукнула измятой бумажкой по столу.
– Оживай! – приказала я, сверля взглядом бумагу. – Ну же, оживай! Я приказываю!
Измятый лист поник и начал осыпаться тленом. Я быстренько смахнула со стола труху. И вздохнула, поняв, что ничего не выходит. Вместо оживления я и вовсе уничтожила несчастную розу! Пожалуй, материализация – это не мое. Может, попросить Аодхэна о замене этих занятий? Ведь если у меня чары Эша, то логично обучаться разрушению. Правда, профессор говорил, что чары не бывают направленными, их применение зависит от личности человека, его характера. А чары – это лишь безликая субстанция, эфир.