Королевство смерти

Пентикост Хью

Хаггинс, представитель окружной прокуратуры, повернулся к Мейсону, и линзы его очков блеснули.

— Спокойнее, мистер Траск. Таков обычный порядок. Но можете быть уверены, что даже китайский адвокат, который не говорит по-английски, в два счета добьется ее освобождения, заявив, что у клиентки была временная потеря рассудка. Я понимаю, что вы хотите поскорее забрать ее из городской больницы. Это может быть сделано, как только медицина даст добро. Никто — никто! — не собирается преследовать миссис Трасковер. Это я вам обещаю.

— Просто протрясающе! — сказал Мейсон. — Можете передать доброму старому окружному прокурору, как глубоко я благодарен за этот пустячок! — Он выпалил последние слова, и они взорвались, как шутиха.

Комиссар с силой перевел дыхание:

— Послушайте, мистер Траск. Мы знаем, как вам досталось и что вы сейчас испытываете. Мы не осуждаем вас за то, что вы сетуете на нашу якобы медлительность. Но…

— Благодарю вас, сэр! — яростно взвился Мейсон. — И поскольку вы решили не осуждать меня, что же вы собираетесь делать? Представить несколько свидетелей

испуганным сотрудникам почтовой компании? Получить прекрасные отпечатки пальцев совершенно чужих людей? Биться об заклад, кто не виновен и кому предстоит умереть? Почему бы нам всем не устроить тотализатор? Что-то вроде игры в счастливый номер — каждый ставит на кон по квотеру. А? Рокки тут совершенно ни при чем — он же не пьет послеобеденное шампанское на побережье Джерси. И об убийце мы можем не беспокоиться. О нем позаботится Рокки, поскольку дико зол на него. Так почему бы вам, ребята, не разойтись по домам? Рокки возьмет на себя все заботы. Вам не придется беспокоиться о законах, джентльмены. Это мир Рокки. И он для вас все сделает.

Добродушная ирландская физиономия Большого Джима Фаллона побагровела от гнева, но он сдержался.

— Думаю, мы сделаем все, о чем тут шла речь, — тихо сказал он. — Я буду ждать, что ты накопаешь, Дан.

— Конечно, — ответил Гебхардт.

— И ты, Джордж.

Заместитель прокурора кивнул.

Meйсон в упор посмотрел на комиссара:

— Как мне получить разрешение на оружие?

Чьи-то сильные пальцы взяли Мейсона за руку. Он дернулся в сторону, и его расширенные глаза удивленно уставились на Дана Гебхардта.

— Вам нужно основательно выпить, мистер Траск, — сказал тот. — Я вам поставлю. А когда вы выпьете, может быть, мы с мистером Сассуном познакомим вас с некоторыми фактами бытия.

— Опять пустые разговоры! — с горечью сказал Мейсон.

3

Сассун и Гебхардт, прихватив Мейсона, не стали заглядывать в бар, чтобы выпить. В такси они преодолели несколько кварталов до офиса Портовой комиссии, которая располагалась по другую сторону парка от Сити-Холла. Высокое старое здание конторы было почти пусто. Ночной лифтер впустил их и поднял на двадцать первый этаж. В приемной за конторкой сидел дежурный полицейский. По пути к кабинету Даниэля Гебхардта они миновали ряд пустых помещений. Светловолосый хозяин кабинета включил свет. Окна были открыты, и сквозь них тянуло прохладой реки.

Гебхардт открыл нижний ящик стола и вытащил оттуда бутылку бурбона с тремя стаканчиками старомодной формы. В каждый из них он плеснул по основательной порции.

— Если хотите воды, в углу стоит холодильник.

— У меня не так много времени для разговоров, — мрачно сказал Мейсон. — Сам не понимаю, почему я пошел с вами. Может, хотел выяснить, сколько еще вы будете сидеть сложа руки.

Гебхардт посмотрел на ястребиный профиль Сассуна, словно прикидывая, кто из них начнет. Тот, так и не присев, подошел к большой карте гавани Нью-Йорка на стене. Вынув из кармана золотой карандашик, Сассун показал на некую точку на карте.

— Для начала урок географии, мистер Траск. Вы живете в Манхэттене, не так ли?

— Послушайте, мистер Сассун, я…

— Вы когда-нибудь задумывались над тем фактом, что живете на острове, мистер Траск? Большинству это не приходит в голову. Остров в центре величайшего порта мира. Семьсот пятьдесят миль пирсов в Бруклине, — показал он карандашиком, — на Ист-Ривер, Гудзоне и здесь, в Статен-Айленде; на стороне Джерси — Порт-Ньюарк, Хобокен, Джерси-Сити. Посмотрите сюда — от Сорок второй улицы на север. Там причаливают главным образом роскошные круизные лайнеры. Вот здесь — круг забот Рокки Мадженты. К югу тянутся пирсы района Челси. Ими управляет другой король. За мысом Баттери — еще один король. Следующий король командует причалами на Ист-Ривер, где разгружаются фрукты. Вот тут, по сути, самая большая часть порта — Бруклин. Владения короля Статен-Айленда. Еще парочка их в стороне Джерси. Представьте себе географию, мистер Траск, этих маленьких королевств.

— Ну и что?

— А теперь кое-какие факты, мистер Траск. В дни, предшествующие появлению Портовой комиссии, по утрам на пирсах собирались люди, чтобы получить работу. Подъезжала машина. Из нее вылезал человек — типа, как вы догадываетесь, Рокки Мадженты. Он заходил в толпу, вынимал револьвер, хладнокровно пристреливал какого-нибудь человека, возвращался к своей машине и уезжал. Все это видели двести или триста человек. Думаете, копы могли найти хоть одного свидетеля, который опознал бы убийцу? Им этого не удавалось. В таких маленьких королевствах существовали свои законы и свои правила. Конечно, у нас имелись и полиция, и окружная прокуратура, и комиссар полиции. Но они были бессильны. Чтобы представить в суд обвинение, нужны свидетели. Из докеров выжимали деньги до последнего цента — их подрядчики, ростовщики, букмекеры и держатели лотерей. До появления комиссии, если какой-нибудь капитан или стивидор хотел арендовать у города пирс, ему объясняли, что надо обращаться к трем величинам — прорабу, ростовщику и букмекеру. Противозаконно? Конечно. Но вам приходилось платить им — или ваше судно оставалось неразгруженным; содержимое его трюмов нельзя было выгрузить на пирс. Так что приходилось соглашаться. И вы закрывали глаза на определенный урон от мелких краж; поскольку ваш груз перемещался на берег, все это вас не касалось. Кое-что мы тут почистили, мистер Траск, но способы, которые мы при этом применяли, вас не устроили бы. Часть бандитов, убийц, вымогателей и взяточников ушли отсюда подобру-поздорову, потому что мы здорово осложнили им жизнь. Мы стали

регистрировать докеров. Мы ввели ежеквартальный аудит бухгалтерских отчетов — профсоюзных, стивидорских. Вы думаете о копах, об окружном прокуроре, о тех борцах с криминалом, которых напридумывали писатели. Самые крупные борцы с преступностью в этом порту — бухгалтеры-аудиторы. Кое-кто издевательски хохочет, когда видит фильмы об Аль Капоне, — он-то знает, что этот кровавый убийца так никогда и не был осужден за насильственные преступления. Прихватили его бухгалтеры. За уклонение от уплаты налогов. Стараниями таких бухгалтеров из этих микрокоролевств, — Сассун показал карандашиком на карту, — стало трудно извлекать крупные прибыли. Рокки Маджента куда больше боится маленького человечка, который каждые три месяца роется в бухгалтерских книгах, после чего ему может прийти судебная повестка, чем Большого Джима Фаллона и убойного отдела. Не прижмете его с этой стороны, можно подобраться с другой. У Дана на весь порт всего лишь чуть больше пятидесяти следователей. Но он ухитряется ежедневно выжимать из них все соки, мистер Траск. Половина его людей работают под прикрытием. Другая половина ежедневно патрулирует порт. Но комиссия — не убойный отдел. На такие дела есть Фаллон и есть окружная прокуратура. Но если вы думаете, что они найдут свидетелей убийства ваших маленьких племянников, забудьте об этом. Сто против одного, что они не обнаружат доказательств, которые можно предложить обвинению, — разве что Рокки захочет кого-нибудь кинуть волкам на съедение. Но мы с Даном ведем долгую битву, мистер Траск, и я обещаю вам, что рано или поздно Рокки будет в наших руках. Да, вы не испытываете удовлетворения. В этот мрачный для вас день вы хотите возмездия — око за око. Вас не устроит, если Рокки пойдет в тюрьму за махинации с налогами, за неуважение к суду, за вымогательство, за нарушение банковского законодательства и тому подобное. Вы хотите, чтобы его поджарили за убийство. Но рано или поздно его власти придет конец, и он исчезнет со сцены. Больше ничего не спрашивайте, мистер Траск, ибо ответы вас не устроят.

Сассун подошел к столу Гебхардта и налил себе еще выпить, разбавив порцию ледяной водой.

— Таковы жизненные факты, мистер Траск, — тихо сказал Гебхардт. — Они не очень приятны. Я знаю, они вас не устраивают. Но с портовыми королями можно бороться только так — день за днем, шаг за шагом.

— Не может быть, чтобы они обладали такой властью, — усомнился Мейсон.

— Нет? — На симпатичном лице Гебхардта лежала печать откровенной усталости. — Вы когда-нибудь слышали историю Косого Данна? Он был одним из тех немногих негодяев, кому удалось предъявить обвинение в убийстве. Поступило сообщение, что его и еще одного киллера наняли, чтобы убить какого-то подрядчика. Но тот, умирая, нарушил неписаный закон порта и назвал Косого Данна. Окружной прокурор предъявил обвинение и потребовал смертного приговора. И тут Данн сказал, что готов пойти на сделку. Он заговорит. Он назовет имена — кто настоящий король порта и кто из политиков помог ему стать королем, — если смертный приговор будет заменен пожизненным заключением. Тут были технические сложности. Окружной прокурор настаивал, чтобы Данн дал свои показания еще до помилования. Дело было в том, что если губернатор Дьюи отменит приговор, а Данн откажется от своего обещания, то по закону губернатор уже не сможет дать помилованию обратный ход. Данн продолжал сидеть в камере смертников, бесконечно торгуясь с честным окружным прокурором, а порт и его духи зла трепетали. Косой Данн в самом деле многое знал. Может, это было совпадением, мистер Траск, но, пока Данн колебался, говорить ему или нет, крупный городской политик объявил, что не будет баллотироваться на очередной срок. И может, это в самом деле было совпадением: когда Данн, наконец отказавшись откровенничать, умер на электрическом стуле, тот же политик сразу переменил свои намерения и объявил, что таки будет баллотироваться на следующий срок. — Гебхардт вздохнул. — Мы ведем борьбу, мистер Траск, медленно и неторопливо, мелочь за мелочью. Мы боремся с помощью бухгалтеров. Мы боремся, неуклонно и жестко отслеживая все мелкие нарушения, пока в сумме они не обретут ценность и Мадженте придется нелегко. Рано или поздно мы сорвем с него маску. Но не завтра, мистер Траск, — как бы нам ни хотелось отомстить за жену вашего брата.

Мейсон помотал головой. Казалось, он так измотан, что не в силах воспринимать сказанное.

— Вы, наверно, удивляетесь, — сказал Гебхардт, — почему, получая миллионы долларов от «комиссионных», взяток, хищений, вымогательств, Маджента на своем месте продолжает заниматься ростовщичеством, которое приносит лишь тысячи от докеров… и от таких, как ваш брат. Потому что на него давят, мистер Траск. Да, у него есть миллионы наличности, но что он может с ними сделать? Положить их в банк? Наши бухгалтеры тут же засекут его. Во что-то инвестировать? Служба внутренних доходов тут как тут. Им остается лишь покупать «кадиллаки» и дорогие дома за наличные, но им могут задать неприятные вопросы. Объясните происхождение ваших денег, мистер Икс! Так что они пускают их в ход, чтобы получать доход, сдирая кожу с маленьких людей. Но все время, каждый день они чувствуют, как у них горит земля под ногами. И я обещаю вам, что мы уничтожим их, одного за другим.

Джейк Сассун отошел от холодильника.

— Таковы факты бытия, мистер Траск. Я хочу сделать вам предложение, которое, не сомневаюсь, поддержит и Дан. Приходите сюда в любое время — завтра, каждый день, если хотите. Мы будем вам рассказывать, что делается в мире Мадженты. Будем показывать ежедневные отчеты. Досье и справки.

— Зачем?

— Чтобы вы обрели терпение, мистер Траск. Чтобы удержать вас от намерений, которые, в чем мы не сомневаемся, лелеете в душе — выйти с пращой против гиганта.