Королевство в нагрузку
Шрифт:
Король отложил приборы в сторону. Это означало, что обед закончен для всех. Жаль. Эржи ещё хотела попробовать воздушный розовый десерт. Но этикет есть этикет. Последние томные вздохи вышедших на охоту прелестниц в сторону его величества, и Эскерт вышел. Фрейлины чинно потянулись за её величеством.
– Как тебе здесь, дитя? – заговорила королева по дороге к своим покоям.
Эржбетте даже не нужно было притворяться. Она подняла глаза и открыто улыбнулась. Да даже если ей не достанется главный приз, здесь всё равно прекрасно. Ещё и жалованье неплохое будут платить.
– Я счастлива,
– Это хорошо, – кивнула королева. – Когда счастливы окружающие меня люди, счастлива и я.
Вечер прошёл спокойно. Фрейлины развлекали её величество разговорами, болтали об общих знакомых и вспоминали о прошедшем недавно зимнем бале. Именно после него в их рядах появилось свободное место, на которое и пригласили Эржбетту. Про то, как оно освободилось, не было сказано ни слова. А жаль. Не хотелось бы попасть в ситуацию, когда попросят со столь уютного места.
***
На ночь Пайли опять отправилась в покои её величества. И на следующую тоже. Спросить, почему так часто ей выпадают ночные дежурства? Не настолько Эржи и глупа. Уходит, значит, так надо. Личная жизнь королевы, как и самой Пайли, это только их личное дело. Отношения с соседкой по апартаментам сложились не то, чтобы дружеские, но достаточно ровные. До душевных разговоров и делёжки девичьими секретами дело не доходило, но и откровенных и скрытых пакостей друг дружке они не устраивали. Похоже, такое сосуществование устраивало обеих.
Каково же было удивление Эржи, когда однажды вечером Пайли ворвалась в их общую гостиную, едва сдерживая слёзы. Мазнула невидящим взглядом по комнате и, громко всхлипнув, скрылась у себя.
Можно сделать вид, что ничего не заметила и спокойно уйти к себе. День закончен. Завтра будет новый день. Мало ли от чего плачут девушки? Можно так и поступить. Но знания. Эржбетте необходимы знания. А значит нужно пойти и утешить Пайли. А заодно выведать, что же явилось причиной её слёз, чтобы, не приведи боги, не попасть в такую же ситуацию.
– Пайли, к тебе можно? – не дождавшись разрешения, Эржи прошла к уткнувшейся в подушку девушке.
Та рыдала, уже не скрываясь. Захлёбывалась слезами, задыхалась в тугом корсете и все не могла остановиться.
Можно бы вызвать горничную, чтобы та помогла раздеть несчастную, но зачем нужны лишние глаза? Эржбетта распустила тугую шнуровку, вытащила из причёски все шпильки и, найдя щётку для волос, стала осторожно водить ею по голове Пайли. Сама знала, как это успокаивает. Даже рука устала. И как горничные могут это проделывать подолгу? Наверное, тоже устают. Да только кто их спрашивает.
Рыдания постепенно стихали.
– Эти покои прокляты! – вдруг подняла голову Пайли.
Заговорила. Уже хорошо. Но о чём это она?
– Прокляты?! – глаза Эржбетты расширились от ужаса.
– Да. Да, прокляты! Илис, которая жила здесь до тебя, забеременела. До неё ещё одна девушка – тоже. Точно говорю тебе, это проклятие.
– Пайли. Это означает, что и ты… тоже? Но… от кого? – голос Эржи в волнении прерывался, как будто и она сама сию же минуту подхватит это ужасное проклятие.
– От кого ещё беременеют фрейлины королевы, – горько прошептала Пайли.
Хм, не от королевы
– От короля? – если уж пытать, то до конца, пока Пайли готова откровенничать.
– От кого же ещё.
– Но, Пайли, насколько я знаю, у короля есть несколько бастардов. И, как я слышала, детям, как и их матерям, обеспечено достойное будущее.
– Это если ребёнок не унаследует дар короля! – Пайли приподняла голову от подушки и безумными глазами глянула на собеседницу.
Осознавала ли, кто перед ней находится? Неважно. Главное, говорила. И говорила очень важные вещи. Нужно расспрашивать и дальше.
– А если унаследует?
– Его уничтожат! Понимаешь, моего малыша могут убить! Только потому, что он может унаследовать этот демонов ментальный дар! Королю не нужны подданные со столь опасным даром. Даже его собственные дети. Родовой Дар можно передать только законному наследнику.
А вот этого Эржи не знала. Ребёнок с даром – это же такая редкость. За одарёнными гонялись. Магические ордена и богатые аристократы содержали целый штат людей, выискивающих наделённых магией детей. Обучали их за свой счёт. Правда, за такую заботу выучившиеся маги потом, дав магическую клятву, служили господину всю свою жизнь. Число таких магов на службе говорило о богатстве ордена или рода гораздо больше, нежели драгоценности на хозяйке. Шутер Маниоли проигрался настолько, что вынужден был вернуть за бесценок клятвы почти всем служившим роду магам. Короля можно понять. Магия рода не должна уйти из семьи. Того, кто потенциально может служить невесть кому, лучше уничтожить во младенчестве.
– Но, Пайли. Рано убиваться. Младенец ещё не рождён. Может, он не унаследует этот смертельно опасный дар, – говоря так, Эржбетта осторожно потянула с бедняжки платье.
– Ты не понимаешь. Наш род, – Пайли некрасиво швыркнула носом и рассеянно подняла руки, позволяя стянуть с себя платье. – Да, дар в роду почти угас, но когда-то давно и мои предки владели Даром. Даром предвидения. Иногда так бывает, что Дар в матери открывается, если она носит одарённого младенца. Жизнь закончена, – как будто в полубреду прошептала она, затем приподняла голову, крепко, до синяков ухватила Эржи за руки, глянула на неё безумными глазами и утробно заговорила: – Не отдавайся королю. Даже не мечтай о нём! Беги, беги отсюда!
Глаза у несчастной закатились, и она бессильно откинулась на подушки. Пожалуй, всё же стоит позвать горничную. Кто знает, что с Пайли. Всё же, в её чреве королевский отпрыск. Да и узнала Эржбетта всё, что хотела. Если не всё, то многое. Последние слова были явно лишними. Наверняка сказаны в бреду или просто от зависти.
Сантана прибежала после первой же тревожной трели серебряного колокольчика. Короткое время спустя в спальне Пайли появился придворный лекарь и ещё какие-то незнакомые люди в неброских одеждах. Скромно присевшую в кресло в углу Эржбетту вежливо, но непреклонно попросили выйти из комнаты. Всё же заметили. Жаль. Кажется, можно было узнать ещё кое-что. Информация. Вот ценность, которая котируется едва ли не дороже денег. За неё можно приобрести не только те самые пресловутые деньги, но иногда и саму жизнь.