Королевство викингов

Рагнар Лодброк – это имя наводит ужас на жителей европейских стран только при упоминании его. Жестокий язычник и потомок бога Одина! Могущественный король Дании и Швеции. Именно он разорил Францию – буквально за несколько дней его пятитысячное войско просто не оставило от этой сильной страны и камня на камне. Он не щадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков… Великий конунг никогда не хотел останавливаться на достигнутом – ему нужны были новые земли, новые владения, приумножающие его богатства. Говорили, что у Рагнара была не только его страшная сокрушительная сила, дарованная самим Одином одному из своих потомков, но и меч, перед ударом которого не мог устоять ни один противник. И

это было абсолютной правдой. Конунг практически никогда не расставался со своим мечом – его острое лезвие карало любого, кто был не угоден великому Рагнару. И последнее, что видел несчастный перед тем как погибнуть – это сияние оружия, нанесшего ему смертоносный удар. Меч конунга сиял, словно солнечный луч. Вынуть его из ножен значило принести смерть, и Рагнар, получивший меч в наследство от предков, таких же великих воинов, как и он сам, знал об этом очень хорошо. Он также знал и о том, что нельзя было вложить меч в ножны, не омыв его теплой кровью своего врага. И ни самый лютый зверь, ни один человек, ни любое другое живое существо, не могли дожить до утра следующего дня, если получали рану от этого меча. Каждый раз, беря его с собой в новое сражение, Рагнар знал, что он одержит победу, а его смертоносные удары нельзя будет отразить.

Рагнар плавал на Запад, чтобы покорять новые земли и собирать дань с монастырей и церквей в уже принадлежащих ему селениях и городах. Когда предстояла долгая дорога, Лодброк направлял свои корабли вдоль побережья и посылал на берег отряды грабителей, чтобы пополнить свои запасы свежей еды, необходимые для дальнейшего путешествия. Или зимой когда его войску требовалась небольшая разминка после не слишком удачных набегов, он разрешал викингам сойти на берег и захватить любую добычу, которую они смогут найти в деревнях. Больше всех добычи всегда доставалось избранным воинам – берсеркам, именуемых также «волчьими шкурами». Они, как и их господин, получали силу от самого Одина, да такую, что эти викинги могли сражаться практически без оружия и какой-либо защиты, полные животного бешенства, – воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда…

Рагнар считал людей низшими существами. Не способными к быстрой реакции и неимеющими принимать какие-либо взвешенные и правильные решения.

– Стадо. Глупое стадо, – говорил конунг, с корабля наблюдая за тем, как люди мечутся, стараясь спрятаться от его воинов. Удавалось это мало кому. Говоря откровенно, стоит заметить, что это вообще практически никому не удавалось!

Его набеги всегда были разрушительными и кровопролитными. Рагнара забавляло смотреть, как люди в ужасе бегают по улицам, ища спасения. Но стоит заметить, что в отличие от спонтанных набегов, вторжение в Британию было Рагнаром спланировано до мелочей. Конунг, который, по мнению европейских вельмож, даже не умел писать и читать, подробно изучил историю страны, его волновали политическая обстановка, сложившаяся в Британии, расположение сил… Все это его викинги учитывали при захвате.

Скандинавию и Британию разделяло только Северное море, и расстояние между странами было весьма незначительным. Да и не первый раз великий король Дании и Швеции высаживался на эти европейские берега. Рагнар знал, что политическая ситуация в Европе для него – самая что не на есть лучшая: междоусобицы, государственная слабость… Многие сражения викингов на этих землях становились удачными и, свергнув королей, воины шли грабить и уничтожать города.

Особенно, Рагнару запомнился один из эпизодов, еще больше убедивший его в людской глупости. В июне викинги под его предводительством совершили нападение на монастырь на Линдис-фарне, небольшом острове у северо-восточного побережья Англии. После этого, как говорил сам Рагнар, простенького и легкого грабежа

«для души», и задуманного то ради того, чтобы дать его воинам разминку – ну какое сопротивление ему – великому конунгу – могут оказать глупые монахини и их прихожане, единственный уцелевший человек – ученый по имени Алкуин, направился прямо к королю, чтобы рассказать о произошедшем. Там он, вздымая руки к небесам, сказал что викинги «осквернили храм Божий, пролив кровь святых вокруг алтаря, разрушили дом нашей надежды, растоптав мощи святых в храме Господа».

Ох, и смеялся же тогда Рагнар – «варвары разрушили и опустошили храм Господа, прибегнув к грабежам и убийствам». Да знали бы вы, сколько еще таких грабежей совершил конунг! Кстати, чуть позже этот же ученый в своей хронике заставил людей поверить в то, что нападение викингов – это кара.

– В этом году были гигантские вспышки молний и огненные драконы в воздухе, а немного позже этого случился набег язычников, разрушивших церковь Бога на Линдисфарне – говорил он.

А сам Рагнар, когда ему донесли о произошедшем, только усмехнулся и сказал гонцу:

– Алкуин не иначе как думал, что мы являемся признаком надвигающегося Апокалипсиса. Это же надо было так сказать: «От севера откроется бедствие, которое настигнет всех обитателей сей земли». Наверняка, решил, что наши бесконечные вторжения – это наказание, которое их Бог ниспослал им за грехи, – смеялся Рагнар вместе со своими воинами на пиру, который они закатили после этого веселого дельца.

– Да это мы и есть апокалипсис! – подхватили викинги. И зал, в котором вино лилось рекой, а яства как будто были нескончаемы, снова огласился громким смехом.

– О, славный Рагнар! Ты еще не слышал, что сказал монах Симеон Даремский после нашего «визита»? – крикнул один из викингов. – Он так нас прославлял, рассказывая всем на острове о том, что мы «пришли в церковь на острове Линдисфарн, разгромили все, что можно было, и разграбили, топтали грязными ногами святые места, выкопали алтари и захватили все сокровища святой церкви! Он так сокрушался, что некоторых братьев его мы просто убили или утопили в море, а других пленили и увезли с собой. Но больше всего его возмутил тот факт, что многих монахов мы попросту гнали гуртом, раздев наголо и обсыпая ругательствами…

– Мне стыдно за вас, ребята, – под дружный гогот произнес Рагнар. – Вы поступили слишком мягко с ними!

Хохот снова прокатился по залу и до самого утра не стихали смех и песни, а вино ни на минуту не переставало литься из кувшинов.

Викинги пировали до утра, а Рагнар поднялся в свои покои… Он должен был продумать новый маршрут к новым землям, но вместо этого взял курительную смесь, от которой его всегда так тянуло на философские думы. Раскурив душистый табак, Рагнар уселся поудобней в своем глубоком и мягком кресле. Точнее сказать, роль кресла в покоях конунга играл настоящий трон, раньше принадлежавший казненному им правителю и привезенный сюда в качестве трофея…

Считал ли Рагнар себя жестоким? Нет.

Задумывался ли он хоть на минуту, что его действия не верны? Тоже нет.

Потомок Одина стоял выше людской боли и страданий. Ему нравилось чувствовать свою власть во всей мощи, например, в то время как его воины увешивали городские деревья телами жителей и ровно 200 голов отправляли европейским правителям, графам, лордам и прочим влиятельным жителям городов, пока не покоренных викингами. Ему нравилось то, что людишки не могут противостоять ему…

Был ли он жесток, когда он ослепил 12 000 крестьян, плененных им во время сражения? Нет! Ведь тогда его бравые воины ослепили не всех: каждому сотому человеку повезло и ему оставили один глаз, чтобы он мог отвести других 99 плененных человек обратно, к их поверженному правителю. А что касается храма в Линдисфарн… Это его забавляло и только. Все, чего хотел конунг, – это власть, богатства и сокровища: и то и другое в изобилии имелось у христианской церкви. Так как можно ли было пройти мимо?!