Королевы не плачут

Авраменко Олег Евгеньевич

– Ах, вот оно что!
– рассмеялась графиня.
– А я как-то выпустила это из внимания. Да, господин Альбре, вас действительно можно понять. Искренне вам сочувствую.

Гастону хватило благоразумия и выдержки не огрызаться.

– Вот и ладушки, - подытожил Эрнан.
– Мир нам да любовь. Как я понимаю, все, кроме господина Иверо, согласны отправиться на ночевку в усадьбу лесничего... Минуточку!
– С притворным изумлением он огляделся по сторонам.
– А где же запропастился наш проводник? Друзья, вы не заметили, куда подевался этот негодяй?

–

Кажется, он поехал вслед за кузинами Марией и Еленой, - промолвила Адель де Монтальбан.
– Да, точно! Так оно и было.

– Ну и ну!
– покачал головой Эрнан; он, естественно, не собирался признаваться, что сам велел проводнику немедленно исчезнуть, сунув ему в руку для пущей убедительности пару серебряных монет.
– Что же нам делать-то? Ведь без господина виконта мы в два счета заблудимся в этом лесу.

– Кузен, - обратилась графиня к Рикарду, который, понурившись, сидел на коне и с безучастным видом слушал их разговор.
– Неужели вы бросите нас на произвол судьбы?

– Нет, почему же, - хмуро отозвался он.
– Я проведу вам к замку.

– Ну-у!
– разочарованно протянула Адель.

– А там покажу тропинку, что прямиком ведет к усадьбе.

– И попадем туда аккурат к заходу солнца, - констатировал Эрнан.

– А тогда уже похолодает и я не смогу искупаться в ручье, - добавила Адель.
– Пожалуйста, Рикард, не упрямьтесь. Прошу вас. Я вас прошу, последние слова она проворковала и обворожительно улыбнулась ему.
– Что вы такой мрачный, кузен? Перестаньте, наконец, хмуриться.

– И в самом деле, - поддержал ее Гастон.
– Ваша сестра, виконт, просила позаботиться о вас, проследить, чтобы вы развеялись. Что же мы скажем ей, когда вы вернетесь с прогулки вот такой - как в воду опущенный?

– Вам не помешал бы кубок доброго вина, - заметил Эрнан.
– Это у вас с похмелья.

При упоминании о вине Рикард весь содрогнулся и в то же время невольно облизнул пересохшие губы.

– Я вчера изрядно напился..

– Тем более вам надо похмелиться, - настаивал Шатофьер.
– Это должно помочь, ведь подобное лечат подобным. У вас такой угнетенный, подавленный вид... Да вам просто необходимо выпить!

Рикард заколебался.

– Собственно, я бы не отказался от кубка доброго вина, но...

– Но что?

– Но выпить можно и в замке. Я... я должен вернуться.

– Прямо сейчас?

– Ну... Нет, чуть позже. К ночи.

– Ага!
– с заговорщическим видом закивал Эрнан.
– Понятно! У вас свидание, верно?

– Ну... В общем, да... В некотором роде...

– Однако до наступления ночи еще много времени. Если поспешим, мы будем в усадьбе где-то в половине шестого, не позже. Там сделаем привал, перекусим, выпьем, немного отдохнем, а часам к десяти воротимся в Кастель-Бланко... Не все, конечно, - он быстро взглянул на графиню де Монтальбан.
– Кто захочет, может искупаться и переночевать в доме лесничего. А я - так тому и быть!
– я поеду вместе с вами. А, господин

виконт?

– Я вправду не прочь напиться, - в нерешительности промямлил Рикард.
– Сегодня у меня.. у меня отвратительное настроение.

– Ну, кузен!
– подзадорила его Адель.
– Соглашайтесь.

– Ладно, - вздохнул Рикард, - я согласен.

А в голове у него пронеслась шальная мысль: если он хорошенько напьется и не сможет взобраться на лошадь, чтобы вовремя вернуться в замок, то...

Рикард припустил коня настолько, насколько это позволяла ему лесиста местность. Все четверо мчались следом за ним, не отставая. Адель де Монтальбан справлялась со своим скакуном ничуть не хуже парней; ее слова о том, что в верховой езде она ни в чем не уступает мужчинам, оказались не пустой похвальбой.

Приблизительно в то же время, когда Филипп разбирался с подвязками Бланки, пятеро наших молодых людей выехали на вершину холма и увидели в двухстах шагах перед собой опрятный двухэтажный дом посреди большого двора, обнесенного высоким частоколом. С противоположной стороны усадьбы, возле самой ограды, голубой лентой извивался широкий ручей.

– Ого!
– изумленно воскликнул Симон.
– У лесничего, видать, губа не дура - такой домище себе отгрохал! У него, наверное, целая орава ребятишек.

– Вовсе нет, - вяло возразил Рикард.
– Лет двадцать назад, когда еще не был до конца построен Кастель-Бланко, этот особняк служил охотничьей резиденцией Рикарду Наваррскому, отцу графа Бискайского. А лесничий здесь новый, у него нет ни жены, ни детей. Сам он родом из Франции...

– Вот как!
– перебил его Эрнан.
– Стало быть, раньше Кастель-Бланко принадлежал графу Бискайскому?

– Ну да. Восемь лет назад король отобрал у графа этот замок вместе с охотничьими угодьями и подарил его Маргарите на ее десятилетие.

– Понятно...

– И лесничий живет один в таком большом доме?
– отозвалась графиня де Монтальбан.
– А как же лесные разбойники?

– Разбойничьих банд здесь нет, - ответил Рикард.
– Окрестности замка надежно охраняются, и тем не менее эту усадьбу регулярно грабят - правда, все местные крестьяне, и то по мелочам, чтобы не шибко злить Маргариту.

Эрнан слушал его разъяснения и поражался, с какой нежностью и с каким благоговейным трепетом Рикард выговаривает имя женщины, которую собирается вскоре убить.

"Кто бы мог подумать, - мысленно сокрушался он, - что можно убивать не только из ненависти, но и из любви! Воистину, пути Господин неисповедимы... Впрочем, пути Сатаны тоже..."

В припадке сентиментальности Эрнану вдруг пришло в голову, а не послать ли ему к черту все политические соображения, бросить эту затею, немедленно разыскать Маргариту и рассказать ей все; пусть она сама решает, как ей поступить. Однако он быстро преодолел свою минутную слабость и взял себя в руки. В конце концов, Филипп его друг и государь; интересы Филиппа - его интересы, и служить ему - его первейшая обязанность...