Королей убивают неудачники
Шрифт:
Посольские работники недоуменно переглянулись. На перроне они стояли все, вернее, почти все: Галочка, Эмма Гор с никелированной урной в руках (останки потерявшего морду Абрахама), Светлана Егоровна, мистер Фицджеральд и Лев Наумыч. Не хватало только Василия Самосы, но с его отсутствием Земля, похоже, примирилась.
— Я полечу с вами, — продолжал перевертыш. — Я прослежу, чтобы вы добрались до места назначения без приключений, в целости и сохранности. Думаю, что к тому времени Сообщество успеет рассмотреть вопрос о вступлении
Подавленное молчание было ему ответом. Наконец Светлана Егоровна не выдержала:
— Молодой человек! — в сердцах бросила она. — Не пудрите мне мозги. До вас тут один хамоватый тушканчик с мечом и в юбке, едва прикрывающей, пардон, гениталии, наглядно объяснил, что будет с Землей в целом и каждым из нас в отдельности. Теперь появляетесь вы в своем идиотском клоунском обличье и утверждаете совершенно обратное. Так кому же из вас прикажете верить?
Посланники Земли замерли. Эх, Светлана Егоровна, Светлана Егоровна! Культурнейшая, умнейшая женщина: три высших образования за спиной, две докторских, масса публикаций — и такой конфуз!
К счастью, Драуд не обиделся.
— Эх, Светлана Егоровна, Светлана Егоровна… — вздохнул он. — Вы же умная женщина, должны понять. Что вам теперь эти лодошские хамы в юбках? На земле как на небесах — помните? А часть смотрит в целое и видит… ну?..
— Фигу она там видит, — пробурчал себе под нос Лев Наумыч.
— Правильно, плод инжира. Ну как Сообщество Парадоксальных Союзников откажется от планеты, объявленной лодошами Вилтигай Велд?
— А сам Василий? — испуганно пискнула Галочка. — Он не вернется домой?
— Я думаю, — печально ответил Керелех, — Василий уже дома. Вернее, он дома везде, где бы ни оказался.
Ангел Тринадцатой норы
1
Ужинал вице-магистр при свечах. Ароматный дух вина и горгонзолы разносился по кабинету. Завацкий в нерешительности остановился на пороге:
— Я не вовремя, мессир?
— О нет, нисколько! — Владимирцев отодвинул тарелку в сторону. — Присаживайся, Денис. За делами даже поесть толком не удается… А повар, каналья, добавляет в ризотто «Рижское шампанское», — пожаловался он.
Завацкий взял со стола бокал, принюхался:
— Вроде бы крымское…
— Помилуй, Денис! Куда девалось твое сыскное чутье?.. Это же Госсе! — Владимирцев отобрал бокал и поставил на подоконник. — Я вижу, ты вторую неделю бьешь баклуши. Устал, поди, от безделья?..
— Есть немного. Только как…
— Очень просто. У тебя в руках третий том Лема. Судя по закладке, ты прочел едва ли половину. Книга не из твоей библиотеки — на обложке факсимиле Ландмейстера Соли. Теперь ясно?..
—
— Зря. Когда работы много, ты перечитываешь одни и те же книги. За новое берешься лишь в пору затишья. Лема ты не читал; кроме того, я знаю тебя как человека последовательного и аккуратного. Ты не сядешь за третий том, не прочтя первого. Твои темпы чтения известны. Распорядок дня — тоже. Итого две недели. Логично?..
Денис кисло улыбнулся. Как детектив, он прекрасно знал цену подобным рассуждениям. Глядя в чашку с кофейной гущей, тоже можно порассказать о человеке много интересного.
— Хорошо, хорошо. — Вице-магистр шутливо поднял руки. — На самом деле я справлялся о тебе в Капитуле. Знаешь, у меня появилось прелюбопытнейшее дельце. — Он выложил на стол пачку перфокарт. — Что скажешь об этом?
Завацкий внимательно осмотрел их. Прямоугольники сероватого картона покрывал хаотический узор отверстий. По верхнему краю каждой карточки шла строка символов. Последняя была почти пуста; бессмысленная абракадабра завершалась значком в виде собаки с задранными кверху лапами и цифрами:
«28!09!20**8:32».
— Хм… Дело об ограблении музея? Вряд ли на Земле можно отыскать машину, работающую с перфокартами.
— Эти карточки сделаны не на Земле. Ты слышал что-нибудь о тринадцатой Норе?
— О тринадцатой? Их же всего дюжина.
Владимирцев кивнул:
— Ее открыл племянник Великого Магистра, Геннадий Панеев. Неприятная личность, скажу я тебе. Бедняга страдал паранойей; ему всюду мерещились заговоры, шпионаж… мы замучились выковыривать жучков из стен. А поскольку старик племянника любил, приходилось терпеть.
— Когда же он создал Нору?
— Два года назад. Результат оказался настолько ошеломляющим, что Нору засекретили. Вновь открытый мир получил название Фоли.
— Впечатляюще.
— Помнишь извечный спор о яйце и курице? — Владимирцев встал и принялся в задумчивости расхаживать по кабинету. — Создает ли первоисследователь мир за порталом или же притягивает его?.. Фоли подтверждает первую гипотезу. Дело в том, что, открыв Пустую Нору, Геннадий избавился от паранойи. Вот только мир Фоли превратился в олицетворение его кошмаров. Фолийцы ненавидят своего первоисследователя и мечтают его убить.
— Ты сказал, прошло два года? И тоннель все еще существует?
Вопрос имел смысл. Первоисследователи создают Норы, те ведут в миры… но все составляющие этой троицы неразрывно связаны друг с другом. Создатель тоннеля — самая уязвимая часть; погибни он — и Нора закроется в сорок дней. То же самое произойдет, если первоисследователь долгое время будет находиться вне своего мира.
— Тут вот какая штука, Денис. Геннадий носит черные очки, по паспорту он — Ангел Стоянцев, и внешность у него самая заурядная. Вряд ли во всей Фоли хоть один человек знает, кто он на самом деле.