Короли карантина
Шрифт:
— Принцесса, — рявкнул я, указывая на нее. Она обратила на меня свои большие голубые глаза и невинно моргнула.
— Да, сэр?
Приятно видеть, что она умеет иногда проявлять уважение.
— Ты ничего не забыла?
Она долго смотрела на меня, хлопая длинными ресницами, но я видел хитрость, скрывающуюся под маской простушки, и я не купился на ее бред.
— О! Мне так жаль, я думала, вы хотели, чтобы я пришла и нашла вас после того, как переоденусь? — Она все-таки попыталась.
—
— Ладно… Я только закончу переодеваться и…
— Ты что, глухая, принцесса? — Спросил я убийственным тоном, направляясь к ней. — Я не просил зайти через минуту. Я сказал идти сейчас.
— Я могла бы пойти сейчас, если бы он захотел, — пробормотала Девикерс, прикрыв рот рукой, и я указал на нее пальцем, не отворачиваясь от принцессы.
— Ты только что заработала целую неделю с мистером Хатчинсом после школы, Девикерс, — прорычал я, и она испуганно ахнула.
Принцесса заколебалась, взглянув на Милу Круз, у которой хватило здравого смысла подтолкнуть ее ко мне. На ней все еще была ее зеленая спортивная юбка и спортивный лифчик, так что я не понял, из-за чего она покраснела. На самом деле, при ближайшем рассмотрении этот румянец на ее щеках был не румянцем, а гневом, чистым и незамысловатым. Давай, принцесса.
Я отвесил ей насмешливый поклон и указал ей идти впереди меня к двери.
Она надула губки, как обычно делают богатые девушки, когда жизнь оказывается охренительно несправедливой, и с важным видом вышла из раздевалки впереди меня.
Я последовал за ней и подождал, пока она повернет направо, прежде чем рявкнуть:
— Налево!
Она сердито развернулась, и я направил ее по коридору в свой кабинет.
Я преследовал ее всю дорогу, подходя достаточно близко, чтобы уловить аромат ванили и медового цветка, который исходил от ее кожи, и наслаждаясь тем, как она напряглась, почувствовав, что я иду за ней по пятам.
Мы добрались до моего кабинета, и я обошел ее, чтобы открыть дверь, указывая на деревянный стул перед моим столом. Это был чертовски неудобный предмет мебели, который я с большим удовольствием выбрал специально для маленьких засранцев, которых мне приходилось тащить сюда для трепки языком.
Принцесса опустилась на стул и скрестила ноги, ожидая, пока я сяду за свой стол. Но я этого не сделал. Я приблизился к ней, придвигаясь все ближе и ближе, пока не был вознагражден тем, что она неловко выпрямилась на стуле, от которого немела задница. Никому не нравится знать, что за спиной у них волк.
— Есть несколько вещей, которые я не потерплю в своем классе, принцесса, не хочешь ли угадать, что это может быть? — Спросил я угрожающе низким голосом.
Она прочистила горло, прежде чем ответить, небрежно кокетливо отбросив свои длинные светлые волосы. Но я не собирался поддаваться искушению смотреть на нее вот так.
—
Я удивленно расхохотался. У девчонки были яйца. Мне это понравилось. Было бы еще интереснее сломать ее. Что я и сделал бы. Потому что все они так или иначе мирились со мной, когда понимали, что их деньги, влияние, фамилии и безупречная внешность ничего для меня не значат. Я хотел уважения. И лучшее, что они могли надеяться получить от меня, — это мое уважение в ответ. Хотя этот приз практически невозможно было завоевать.
— Я не думаю, что ты вполне осознаешь серьезность этого обсуждения, принцесса, — прорычал я, кружа вокруг нее, как хищник, готовый броситься на добычу. — Я не терплю пререканий, обзывательств или гребаного хихиканья в моем классе, а ты начала наши отношения, выполнив все три пункта.
Я остановился перед ней, и она была вынуждена запрокинуть голову назад, когда посмотрела на меня. Ее золотистые волосы рассыпались по спине, а спортивный бюстгальтер предоставил мне слишком легкий вид на ее полные груди, которые напряглись, пытаясь высвободиться из эластичного материала. Черт возьми.
— Извините, сэр, — сказала она, широко раскрыв глаза и снова изображая невинность. Но на этот раз она была далека от невинности. От нее пахло неприятностями, и в бесконечной глубине этих глаз не было ничего, кроме неповиновения. Черт возьми, я почти мог поклясться, что ей это нравилось. Ей нравилось встречаться лицом к лицу с сильным противником, но будь я проклят, если она возьмет в этом дерьме первое место.
Я сел обратно на свой стол перед ней, широко расставив ноги и обхватив пальцами дубовую столешницу ручной работы.
— Ты не выйдешь из этого кабинета, пока не скажешь мне, над чем ты хихикала, — сказал я, поймав ее взгляд и удерживая его.
Она прикусила нижнюю губу, не нервно, как следовало бы, а соблазнительно, как будто точно знала, как возбудить либидо парня одним отработанным движением. Но на меня это дерьмо не подействовало бы.
Мои глаза сузились, и я скрестил руки на груди в ожидании.
— Я могу только еще раз извиниться, — сказала она, и на этот раз ее голос звучал почти искренне. — Но сейчас я не могу вспомнить, что меня рассмешило…
Я не ответил. Моя челюсть сжалась, и я хмуро посмотрел на нее сверху вниз, ожидая, пока она заговорит, одарив ее взглядом, который недвусмысленно давал ей понять, что бесплатного пропуска здесь не будет.
Хвала ей, однако, она продержалась в тишине больше минуты, прежде чем раскололась. Большинство ребят не выдержали и десяти секунд этого дерьма.
— Тебе действительно нужно знать? — Спросила она, переведя свой взгляд на мгновение с моего лица на мою промежность, прежде чем она быстро вернуться обратно. На этот раз на ее щеках действительно появился румянец.