Короли мастей
Шрифт:
— Просто ты был первым, о ком я подумала, когда стало ясно, что это…, - она нервно выдохнула, — конец.
— А до этого? — его начинала веселить эта ситуация. До слёз. — До этого ты обо мне не думала? — не сорваться на крик. Не сорваться. — Совсем?
— Можно подумать, ты обо мне думал, — ужалила его Риноа.
— Я? — не выдержал Сеймур, но тут же взял голос в руки, заставив его опуститься. — Ты оборвала все мои попытки связаться с тобой! Ты обрывала любые контакты и попытки найти тебя! И я после этого крайний?! — он ткнул пальцем в себе в грудь с выражением искреннего удивления на лице.
Чуть меньше,
— Потому что думала, что ты не испытываешь ко мне ничего серьёзного.
Сеймур ухмыльнулся.
— А ты меня хоть раз об этом спрашивала? Ты сама…, - слова предательски отказывались быть озвученными, — испытываешь? — потому что он сам боялся ответа.
— Я никогда не верила, что такие отношения могут выльется во что-то серьёзное.
— Я тоже много во что не хотел верить. В то, что моя девушка и её брат государственная преступники. В то, что она к’Альви и может погибнуть, защищая мир. Думаешь, очень легко с этим жить? — вопрос был риторическим, — Я и в сопротивление пошёл исключительно из-за того, чтобы отомстить за тебя. За невозможность быть вместе.
— А ты единственная причина, по которой мне хочется сражаться. У нас родственников совсем не осталось. И ты единственный, кто олицетворяет для меня Спиру.
Где прячется его улыбка? В искорках глаз, заигравших светом или ямочках на щеках? В тёплом объятии, в которое она окунулась сразу же после этих слов? В горячих поцелуях на морозном воздухе, которые были лучшей благодарностью? Во всём этом скользило счастье, долгожданное и нереальное.
— Есть предложение! — сделав титанические усилия, чтобы оторваться от губ, произнесла Риноа.
— Да, — заглянул ей в глаза Сеймур.
— Когда… всё закончится, — чем это может закончиться, думать не хотелось, — давай начнем с того, чего у нас не было.
— Со свадьбы, что ли? — таких удивлённых глаз Риноа ему ещё видеть не приходилось. От неожиданности она даже забыла, что хотела сказать.
— Обменяемся телефонами, е-мейлами, адресами и устроим настоящее свидание! И уходить будем, предупреждая… Но надолго не расставаться…
— А я, разве, что-то другое сказал?
На входе в форт Рикас его встретил охранник. Новый.
— Что надо? — небрежно поинтересовался он. — Мы уже рассказали всё, что могли кланам.
— Я жил здесь раньше. Можно?
Взгляд охранника смягчился, и он без лишних вопросов пустил его вовнутрь. Теперь надо найти нужный дом. Он надеялся, что помнил адрес. Но у его памяти были свои планы на этот счёт. Он совсем не рассчитывал, что тот адрес, который он помнил в точности, может оказаться неправильным, когда дверь открыла незнакомая девушка.
— Здравствуйте, — первым начал он, испытывая замешательство. Когда его друг успел пожениться и ничего ему не написать? — Не могли бы вы позвать Дирка?
— Какого Дирка? — удивлённо посмотрела на него девушка.
— Дирка Альенте, — уточнил он, вспоминая фамилию друга.
— Простите, вы, наверное, ошиблись. Здесь такой не живёт.
— Как не живёт? Я его друг и хотел бы с ним увидеться!
— Но его здесь нет! — всячески пыталась втолковать ему девушка.
— Как нет? Я точно помню его адрес. Корпус А, квартира 27!
— Так вы про этого Дирка! — на лестничной площадке появился пожилой мужчина. — Он сейчас
Элрой ударил себя кулаком по лбу.
— Как я мог забыть! — и обернулся к незнакомой девушке. — Извините, — а потом к пожилому человеку. — Спасибо, — и быстро сбежал по лестнице.
— Вчера нейтралы вышли к кланам и всё рассказали, — растолковал друг Элроя странную фразу охранника на входе в форт. — Люди на планете имеют право знать, что происходит, — одна из немногих загадок для Элроя было спокойствие нейтралов перед лицом любых невзгод. И то, как они все вели себя перед лицом неизбежности, не могло не восхищать его. — Чтобы потратить эти часы на действительно важные вещи. Сделать что-то действительно значимое. Ты, наверное, не знаешь, но старейшины кланов воды, металла и земли сегодня принесли извинения кланам воздуха и огня. Были рассекречены документы, говорящие о том, что именно они больше всего были заинтересованы в этой вражде, — он остановился, что перевести дыхание. — А ты как?
— Не могу поверить, что это происходит со мной, — откровенно признался Элрой. — Всё так быстро, что я даже не успеваю думать и понимать. Я просто действую, повинуясь интуиции и обстоятельствам.
— Это хорошо! — Дирк положил руку ему на плечо. — Значит, ты не поддаешься панике.
— Паника у меня была, когда я перепутал корпус и вместо тебя в дверях увидел девушку! — сменил тон на шуточный Элрой.
— Корпус А, квартира 27? — удивлённо уточнил его друг.
— Да, откуда ты знаешь? — теперь удивился Элрой.
— Ты что, забыл совсем? — не поверил Дирк.
— О чём? — видимо, на сегодняшний день этот фокус его мозга был не последним. Потому что он действительно не помнил.
— Я всё время рассказывал тебе про девушку и хотел с ней познакомить! А ты отпирался и говорил, что не надо тебя ни с кем сводить. Я ещё тебе её адрес говорил, что похож на мой, — его друг на секунду задумался и просиял хитрыми глазами. — И перед сражением ты пошёл к ней, абсолютно уверенный, что идёшь ко мне? — коварно улыбнулся. — Это символично!
— Да брось ты! — Элрой толкнул его. — Ни хотел я ни с кем знакомиться!
— Так я тебе и поверил!
С волнением Азалея открыла дверь калитки и оказалась на дорожке в саду, ведущей в дом.
— Сестрёнка! — первым сорвался её двоюродный брат. Они сидели в беседке на свежем воздухе. Все вместе. И ещё кто-то. Она выцепила взглядом двух незнакомых пожилых людей и девушку чуть младше своего возраста, прежде чем была заключена в крепкие объятия.
— Мы так за тебя волновались! Так переживали! Хвала стихиям, с тобой всё в порядке! — услышала она такой знакомый и такой родной голос мамы. Чувство, будто она не была здесь целую вечность. Чувство, будто этой вечности не было совсем. Родное и забытое. Дом. Как же она соскучилась! По брату, постоянно норовившему прочитать ей нотацию в целях «её же безопасности» и исключительно из-за «если у тебя будут проблемы, я не хочу за это отвечать». Прелесть этих занудных лекций она поняла только сейчас. По маме, постоянно спрашивающей, обедала ли она сегодня и звонившей в случае долгого отсутствия. По папе, которого, как ей всегда казалось, интересовали только её внешние успехи и «у тебя есть жених?».