Короли серости. Том 2
Шрифт:
— Очень признателен, — сказал Вик, наслаждаясь сигаретой. Он и представить не мог, как сильно ему не хватало дыма в лёгких. После всего случившегося, после того, как абсолютно всё пошло наперекосяк, приятно было просто сесть и начать смолить, будто и нет было никакой войны. — Вот только мне казалось, что полковник не хотел меня убивать.
— Да, он просил оставить вас в живых, — в тоне генерала проскользнула нетерпеливость. — Но после того как мы потратили столько энергии на взрыв, я просто не имел права отпускать вас. Я дал строгий приказ: живым не брать. И всё равно вы выжили и нашли полковника. Уничтожили разведотряд, затем
— Будем честными, с блокадой мне помог разобраться ещё один катер. Его рулевая присоединилась к полковнику.
— Что же, я уже ничего не могу поделать, — сказал сааксец, откинувшись назад. Он выпустил дым изо рта и заметил: — Впрочем, я и не обижаюсь. Напрасных жертв не избежать, особенно в такой исключительной войне, как эта. Когда-то давно я бы сам себя осудил за такие рассуждения. Сейчас? Я пожертвую всем, лишь бы достигнуть цели.
— И в чём же она состоит?
— Мир во всём мире, конечно же, — усмехнулся генерал, будто это было очевидным. — И достигнуть её можно только полным контролем всего сущего. Древнее пророчество сулило нам тотальное господство, когда мы встретим человека, одетого в железо. Я далёк от суеверий — но даже я поверил, когда встретил полковника в первый раз. И ещё больше, когда понял, что у нас с вами один Бог: и мы можем его вернуть.
— А я в Освободителя никогда особо не верил, — ввернул Вик. — И сейчас верю ещё меньше, когда узнал, что он не принёс себя в жертву, как нам рассказывали. Зачем бы его возвращать? Неужели он сможет разом исправить все наши проблемы?
— Я думаю, что его появление покажет вашему королю и нашим старейшинам, что нам делить нечего. Мы плоды одного дерева, наши корни прорастают через одну землю. Мы братья, которые должны объединить семью.
— И сааксцы в этой семье будут старшими? — съязвил Вик.
— Именно, — кивнул генерал, будто не распознал во фразе вызова. — Этот мир и так принадлежит нам. Вашему королю просто нужно признать это, вот и всё.
— А как дела на фронте? — невинно поинтересовался Вик. Пробежавшая по лицу генерала тень сказала ему всё лучше всяких слов. Видимо, понимание отразилось на лице Вика, потому что генерал вздохнул и произнёс:
— На фронте дела плохи, потому что первенцы его просто сломали. Бойцов берут в окружение, мы несём огромные потери. Солдаты короля продвигаются так быстро, что со дня на день мы ждём, что они встанут под нашими стенами и начнут осаду. Мы не боимся проиграть. Мы просто не можем проиграть, потому что вы подарили нам огромное количество энергии. Мы можем сидеть в осаде годами — и вы не сможете пробить наш щит, потому что сами же его будете питать. Вот только будет слишком много погибших.
— Мы вроде говорили, что напрасных жертв не избежать.
— Да, среди солдат. Воин живёт, чтобы умирать за других, в этом весь смысл. А вот в случае осады обязательно пострадают обычные люди — а этого я всегда стремился не допустить. Толк от победы, когда от населения города останется лишь десятая часть? Но жертв не будет. С полковником мы вернём Отца — и тогда всё быстро встанет на свои места. Ваши армии склонятся перед нашим господством.
— Вы так уверены в полковнике, — заметил Вик. Его сигарета догорела, и он выкинул окурок в центр арены. Генерал последовал его примеру. — Но ведь это полная авантюра. Возвращение Бога, возможно даже из мёртвых —
— Конечно, — генерал выглядел очень довольным, что Вик задал такой вопрос. — Одобрил сразу же после того, как я арестовал весь совет.
«Так вот оно что. Неудивительно, что ты так веришь в полковника. Два безумца нашли друг друга и теперь готовы опрокинуть мир, лишь бы их иллюзии стали реальностью».
— Совет арестовали недавно, — сказал Вик. — Потому что старейшины успели сместить вас с командования операцией по моей поимке.
— Хорошее наблюдение, капитан, — генерал наклонил голову набок, будто узник представился для него в новом свете.
— Но вы ведь как-то действовали и до этого. Неужели они вообще не знали о полковнике?
— Почему, конечно же знали. Просто не имели ни малейшего понятия о масштабности наших планов. Старики считали, будто бы Эймс просто перебежчик, узревший нашу истинную мощь и решивший заранее присоединиться к победителям. Они предоставили ему определённую автономность в обмен на данные о войсках Синдиката и их тактике. Им даже в голову не приходило, что я могу поддерживать с ним активный контакт. В итоге, они всё прошляпили — и за это им стоит сказать спасибо. В кои-то веки их халатность пойдёт на пользу нации.
Пока он говорил, середину арены пронзила ослепительная вспышка, из которой вывалилась очередная порция солдат полковника. Среди них была и Паркер. Она упала на колени и почти минуту приходила в себя. Положив руку на грудь, она судорожно дышала, будто ей не хватало воздуха. Торчавший когда-то ирокез теперь был аккуратно зачёсан набок. Всю её внешнюю нелепость будто смыло, словно она была красочной мазнёй ребёнка поверх шедевра мастера. В ней появилось некое благородство. Даже сидя на коленях и откашливаясь, теперь она выглядела как офицер родом из аристократической Семьи, а не как молодая дура, которую угораздило попасть на войну рулевой. Вик не сводил с неё глаз. Он до сих пор не мог поверить, как человека может облагородить появившийся в жизни смысл.
Был ли он у Вика? Он ведь был так уверен, что делает важную и полезную для общества работу — истребляя одних, спасает других. Оглядываясь на свою прошлую жизнь, он вдруг понял, что всё это время обманывал себя. Он постоянно говорил, что ему хватает того, что он делает. Что он прекрасно знает, кто он такой и смирился с этим. И всё же, сомнения постоянно точили его. Он проливал и проливал кровь, а мир почему-то так и не наступал. Конечно, всё сущее постоянно находилось в состоянии шаткого равновесия. Стоило кому-то подтолкнуть мир в одну сторону, как всё грозило низвергнуться в пучины хаоса. И только Вик спасал людей от маньяков, жаждавших войны. Он устранял смутьянов и восстанавливал равновесие. Но на смену одним мерзавцам приходили другие.
Может, Вик ошибался? Может, полковник действительно мог спасти их всех, вернув Освободителя? О каких конфликтах вообще могла идти речь в мире, в который вернулся Бог?
«Вот только он уже сбежал от нас один раз. Что помешает ему сделать это снова?»
Вик сжал зубы. Нет, он не должен сомневаться. Сомнения убивают решимость, а без решимости до смерти всего один короткий шаг. Даже если каким-то невероятным образом полковник сумеет вернуть Освободителя или же возродить его из мёртвых, он сильно ошибается, считая, что таким образом положит конец всем человеческим распрям.