Короли Вероны
Шрифт:
Слезы катились по Катерининым щекам, однако дышала она ровно.
– Не я внушила тебе, что ты Борзой Пес.
– Верно. Я обвиняю тебя в том, что ты подпитывала во мне эту веру.
– А что мне оставалось делать? То была моя судьба! Судьба воспитать Il Veltro! Мое предназначение…
– Еще бы! – В голосе Кангранде слышалось презрение. – И ты получила, что хотела! Если Ческо и есть Борзой Пес, именно ты взрастила его, ты внушила ему соответствующий образ мыслей, честолюбивые мечты! Он никогда от них не избавится! Думаешь, Ческо тебя забудет? Думаешь, сумеет тебя
– Я люблю его! – выдохнула Катерина.
– О да, конечно, любишь. – Кангранде снова положил руку на рукоять меча. – Ты любишь Ческо так же, как я люблю свой меч. Меч – только оружие, средство. Однако в отличие от тебя я и без меча сам себе хозяин. Я не отождествляю себя с мечом. Ты же, Катерина, любишь все свои орудия лишь постольку, поскольку они тебе пригождаются. Ни одно из орудий не в силах изменить твою женскую природу. Если бы ты сию минуту узнала наверняка, что Ческо – обычный мальчик, ты бы забыла о нем так же легко, как забыла обо мне.
– Я никогда о тебе не забывала, – прошептала Катерина.
– Что ж, еще не поздно. С этой минуты я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Кангранде взмахнул мечом и рассек ночной воздух. Жестом этим он давал понять, что и в его доспехах имеется прореха. Но Катерина не поняла. Она слишком устала, последние события вымотали ее, жестокость брата опустошила ее сердце. В отличие от Пьетро, она не заметила, что брат готов выслушать ее возражения, причитания, плач, мольбы снова впустить ее в свою жизнь. Катерина упустила возможность опровергнуть все сказанное Скалигером.
– Можно мне навещать Ческо? – спросила Катерина. – Можно мне хотя бы навещать его?
И в этот момент она окончательно проиграла. Пьетро увидел, как захлопнулась дверь – чтобы никогда больше не открыться. Скалигер снова вышел победителем. Но как же горька победа, за которую заплачено самым дорогим!
– Можно, – сказал Кангранде. – Продолжай верить в свое предназначение. Твои визиты должны быть тайными и короткими. Нельзя допустить, чтобы тебя выследили. Никто не должен знать, где находится Ческо. Мы пустим слух, что он умер, или сошел с ума, или одержим демонами. Или все вместе.
Катерина несколько овладела собой.
– Понимаю.
– Не расстраивайся, сестрица. У тебя есть и родные дети. Они никогда не причинят тебе столько хлопот – они ведь простые смертные. Как и все мы. Можешь внушить им глубокую и непоколебимую веру в Церковь, или в судьбу, или в языческих богов – тебе выбирать. Если же ты боишься, как бы наш маленький Ческо не стал со временем слишком походить на своего отца, не сомневайся: с Пьетро Борзой Пес вырастет именно таким, каким ты хочешь его видеть, – ведь ни ты, ни я не будем вмешиваться в процесс воспитания.
– Не будем.
Брат и сестра одновременно посмотрели на Пьетро. Юноша стоял на самом краю крыши. Половину его лица скрывала
– Этого не будет.
Кангранде склонил голову.
– Ах, Пьетро! Мы забыли о нашем судье. Покоримся же его мудрости. Кто победил? Кто виноват? Что делать с мальчиком? Последнее слово за тобой.
Иллюзии Пьетро улетучивались одна за другой; теперь он чувствовал себя более уязвимым и одиноким, чем в пещере.
– Послушайте оба! Вы заняты только своей враждой, а также своей ролью в истории! Мальчик вас не волнует!
Катерина приблизилась к юноше.
– Пьетро, подумай обо всем, что слышал сегодня ночью. Если ты откажешься, Франческо просто-напросто найдет кого-нибудь другого, и, уж поверь мне, этот другой будет далеко не таким храбрым и честным, как ты.
– Я не согласен, – упорствовал Пьетро.
Кангранде тоже сделал шаг вперед.
– Ты прав, наши чувства к мальчику отчасти продиктованы нашими собственными демонами. А ты бескорыстный, ты самоотверженный. Сколько раз ты рисковал жизнью ради спасения Ческо? Ты хоть раз о себе подумал? Ческо должен уехать именно с тобой.
– Насчет демонов вы верно заметили, – холодно произнес Пьетро. – Никто мне не поверит, если я расскажу, какие чудовища таятся под личинами Скалигеров. Нет. Я больше не буду пешкой в ваших играх. Вы пытались… вы бы убили моего отца и глазом не моргнули. И Морсикато, и мавра! И Ческо тоже? Вам не удастся сплавить мне мальчика и объявить об очередной победе. Я не согласен.
Пьетро развернулся и похромал вниз по лестнице. Через несколько секунд брат и сестра остались одни.
Кангранде и Катерина смотрели вслед Пьетро. Кангранде глубоко вздохнул.
– Сработало.
Катерина вскинула ресницы.
– Так ты знал, что Пьетро все время был на крыше?
– Конечно.
– Ты также знал, что я приму твои слова за чистую монету, и разыграл целый спектакль?
– Alterius non sit, qui suus esse potest. [74] Он прав. Мы с тобой настоящие чудовища.
74
Кто может принадлежать себе, тот да не будет принадлежать другим (лат.).
– Мы – то, чем нас сделали звезды.
– Мы – то, чем нам суждено было стать.
– Теперь он возненавидит тебя.
Кангранде пожал плечами.
– Новая жизнь всегда рождается в муках.
Катерина приблизилась к брату. Рука ее была забинтована – она не могла обнять Кангранде и потому поцеловала его в щеку.
– Значит, нашей войне конец?
Кангранде положил руки сестре на плечи.
– Разве ты умерла? Или, может, я умер?
Катерина отступила на шаг и кивнула.
– Ты до сих пор меня иногда удивляешь. Ты так расчетлив, так подвержен вспышкам гнева, что я нередко забываю о твоем великодушии.