Короли Вероны
Шрифт:
– Пусти! – кричала женщина, изо всех сил работая локтями и пятками.
– Как скажешь, дорогая, – с готовностью отвечал Бонавентура. Он разжал объятия, и рыжеволосая больно ударилась животом о низкую каменную ограду балкона. Толпа вздрогнула.
Медленно женщина поднялась и взглянула прямо в лицо своего мучителя.
– Мне нравилось это платье, муженек, – прорычала она.
– Платье никуда не годилось, милая женушка. Не потерплю, чтобы моя супруга в святой день вышла из дому в платье, которое пристало только продажным женщинам. – Бонавентура рыгнул и вытер рот рукавом.
– Платье
– А я говорю, дорогая моя, это платье тебе не пристало. Если хочешь пойти прогуляться, давай подыщем для тебя что-нибудь более подходящее.
Бонавентура шагнул к ограде, чтобы бросить взгляд на лавандовое платье, и женщина, словно хорошо обученный солдат, тотчас повторила его движение. Теперь она смотрела на него из угла балкона, и по лицу ее было видно, что она что-то задумала.
– Подходящее, значит. Хорошо же, – произнесла женщина.
Пальцы ее побежали по кружевам кремового платья. Она отрывала кружева вместе с присохшими лепешками грязи. В толпу полетели чулки и туфли, за ними последовала кремовая нижняя рубашка. Рука взметнулась вверх, и через мгновение немногочисленные шпильки были выхвачены из рыжей копны, и целый огненный водопад обрушился ей на плечи. Толпа охнула и подалась назад. Рыжеволосая женщина, абсолютно голая, уперла руки в бока. Ее не волновали ни холод, ни общественное мнение, в то время как холеное тело ее покрылось гусиной кожей.
– Ну что? Так лучше? – обратилась она к мужу.
Внизу образовалась давка – всем хотелось получше рассмотреть сумасшедшую аристократку. Женщина по-прежнему не обращала внимания ни на людей, ни на погоду. Она в упор смотрела на мужа. Муж бросил вызов. Она не только приняла его вызов – она бросила свой. Теперь она с нетерпением ждала реакции.
Бонавентуру выходка жены ошеломила. Казалось, он вот-вот сбросит свой халат и накинет его на жену – по крайней мере, любой другой на его месте так бы и поступил. Бонавентура, однако, застыл на месте, глядя жене прямо в лицо. Она тоже не сводила с него глаз. Поняв, что муж не знает, что делать, и потому не сделает ничего, женщина победно вскинула подбородок.
Возможно, именно этот жест вывел Бонавентуру из столбняка. Он окинул жену оценивающим взглядом и произнес, потирая руки:
– Прекрасное решение, дорогая!
Бонавентура одним прыжком оказался на ограде балкона и закричал:
– Вы все свидетели! Я с ног сбился, ища хорошего портного. Все портные Вероны – плуты! Моей жене придется примириться с этой горькой истиной. Говорю вам – в Вероне нет ни одного платья, подобающего моей несравненной супруге!
Женщина в ужасе смотрела на мужа. Кажется, в первый раз ей стало стыдно. Она обхватила себя руками за плечи. Впрочем, возможно, ей стало не стыдно, а просто холодно.
Бонавентура крикнул в открытую дверь:
– Кузен Фердинандо, позови моих слуг! Грумио, седлай коней! Я и моя молодая жена поедем на пир к Скалигеру!
Толпа возликовала; многие предлагали новобрачной коней под мужским седлом. Бонавентура балансировал на узкой ограде.
– Едем, Кэт! Сам Скалигер нас пригласил!
– Нет, муженек, – спокойно произнесла
И она изо всех сил обеими руками толкнула Бонавентуру. На секунду он завис над толпой, беспомощно размахивая руками, едва касаясь подошвами ограды, но в конце концов опрокинулся и, вопя, полетел с высоты второго этажа.
А Кэт, даже не полюбопытствовав, благополучно ли приземлился ее супруг, гордо развернулась и скрылась в доме. Слуга с безумными глазами поспешно затворил за ней двойные двери.
– Что это было? – воскликнул Пьетро.
Антонио плакал от смеха и хватал ртом воздух. У Марьотто, похоже, имелось объяснение, однако озвучить его помешало появление Бонавентуры. Счастливого новобрачного вовремя подхватила толпа; теперь его передавали с рук на руки, не опуская на землю. Он тоже, не в силах больше смеяться, утирал слезы. Оказавшись в непосредственной близости от клячи, Бонавентура правой рукой потянулся к окороку. Окорока он не захватил, однако тут же не менее дюжины ножей обкорнали для него поросячью ногу. Люди упрашивали Бонавентуру взять солонину, и он согласился.
– Отдам это мясо моей Кэт, а то она уже несколько дней ничего не ела. Мой повар никуда не годится! – Бонавентура снова усмехнулся. Людская река уносила его сквозь снегопад все дальше от дома.
«Может, и к лучшему, – подумал Пьетро. – Если у этого сумасшедшего осталась хоть капля ума, он домой не вернется. По крайней мере, пока там эта ведьма».
Ближе к вечеру Массимилиано да Виллафранка пришел в палаццо Скалигера. С полудня Скалигер ездил по городу, разбирая несчастные случаи. Это было лишь начало. Два человека погибли в драке, несколько получили увечья во время гусиных боев – на них напал свирепый гусь, которому не нравилось быть предметом забавы. Восемнадцать человек выловили из Адидже – они свалились туда в ходе боев на дубинках. Кангранде обо всем докладывали слуги. Барджелло застал Кангранде, когда тот отдавал распоряжения Туллио Д’Изоле относительно компенсации семьям погибших и выдачи призов победителям.
– Синьор делла Скала, – вкрадчиво начал Виллафранка. Он сто лет знал Скалигера. На каждую степень секретности доклада имелась своя форма обращения.
Скалигер отослал Туллио и произнес:
– У тебя одна минута. Если меня хватятся, кто-нибудь явится на поиски.
Массимилиано понимающе кивнул.
– Она мертва.
Если Скалигер и удивился, по лицу его этого было не видно.
– Это не самоубийство?
– Она погибла от раны в грудь, а еще… я, право, не знаю, как это вышло, но ее голова…
– Ей отрубили голову?
– Нет. Не отрубили, а повернули задом наперед.
– Понятно, – спокойно произнес Кангранде. – Выходит, мы никогда не узнаем, кто ее нанял.
– Ни рядом с ней, ни в складках одежды не было денег, кроме тех, что вы ей дали. Я сам смотрел. Вы уверены, что пророчество заказное?
– Все ее пророчества заказные. Только сегодняшнее заказывал не я, а кто-то другой. Как ты поступил с телом?
– Я заплатил актерам, и они ее унесли. Я дал им достаточно, чтобы они держали рот на замке, но проследить все же не мешает.