Короли во тьме / Kings in Darkness [= Подземные короли]
Шрифт:
— Сука! Разве посланцы богов могут пострадать от отравы?
Разъяренный Элрик оттолкнул метнувшегося к нему Гутерана и набросился на Хурда так яростно, что изо рта молодого человека хлынула кровь. Но яд уже начал действовать. Гутеран что-то прокричал, и Мунглум выхватил меч, но все это альбинос видел словно во сне. Он заметил, как слуги схватили Зарозинию, а потом все начало расплываться перед его глазами. Он чувствовал слабость и головокружение и едва мог шевелить руками. Собрав остатки сил, Элрик сбил Хурда с ног одним сильнейшим ударом, а затем потерял сознание.
Он
— Прощай, посланец. Ты сослужишь нам добрую службу и успокоишь кое-кого из Холма! — крикнул Хурд, устремляясь вместе с другими к цитадели, которая виднелась неподалеку.
Где он оказался? Что случилось с Зарозинией и Мунглумом? Зачем его приковали над этим — он понял и вспомнил — Холмом?
Он ужаснулся, осознавая свое плачевное положение, и задергался с отчаянием обреченного, но цепи не поддавались. Он начал было обдумывать, как спастись, но тревога за спутников мешала сосредоточиться. И тут послышался отдаленный вой. Посмотрев вниз, Элрик увидел ужасную белую фигуру, которая спешила к нему. Он снова забился в цепях, и звон крепких железных звеньев огласил округу.
Странное пиршество в большом зале цитадели превратилось в оргию. Совершенно пьяные Гутеран и Хурд безумно хохотали, радуясь победе.
В коридоре, за дверью зала, слушая их, задыхался от ненависти Вееркад. Он был бы счастлив разорвать на кусочки своего брата, Гутерана, который сначала отнял у него, Вееркада, трон, а затем и зрение, чтобы тот не смог изучить волшебство, способное воскресить Короля Холма.
— Время настало, пора, — прошептал слепой и остановил проходившего мимо слугу. — Скажи, где держат девушку?
— В комнатах Гутерана, хозяин.
Вееркад отпустил слугу и, изображая смертельно пьяного, на ощупь двинулся по мрачным коридорам. Отыскав нужную дверь, он вынул ключ, один из многих, сделанных без ведома Гутерана, и открыл дверь.
Зарозиния видела, как слепой вошел и направился прямо к ней, но ничего поделать не могла. С заткнутым какой-то вонючей тряпкой ртом, связанная своим собственным платьем, с кружившейся от удара мерзавца Хурда головой, она не имела возможности даже пошевелиться. Из путанных речей притащивших ее стражников она знала о страшной участи, уготованной Элрику, и о побеге Мунглума. Теперь отвратительные уроды пытались поймать юркого восточного воина в грязных коридорах Орга, а Зарозиния ждала…
— Я пришел развеять твое одиночество, милая девушка.
Вееркад улыбнулся, грубо схватил пленницу, с нечеловеческой силой, которую питало его безумие, вскинул на плечо и понес к двери. Он отлично знал все коридоры Орга, потому что родился и вырос здесь, а кроме того, им руководило невероятно развитое
Одним из них был Хурд, принц Орга, возмущенный тем, что отец взял девушку себе, и вознамерившийся силой исправить это недоразумение. Он видел, как Вееркад тащил Зарозинию, и, слившись со стеной, постарался не привлекать к себе внимание дядюшки.
А другой наблюдатель, Мунглум, прятался здесь от стражников. Когда Хурд осторожно последовал за слепцом, Мунглум двинулся за ним.
Вееркад вышел из цитадели через маленькую боковую дверь и потащил свою ношу к могильному холму.
У подножия чудовищного кургана толпились белые, как ядовитые грибы Трооса, живые мертвецы, возбужденные присутствием Элрика, которого принесли им в жертву люди Орга.
Теперь Элрик понял, кого Орг боялся больше, чем богов. Это были предки тех, кто теперь пировал в большом зале. Возможно, именно их называли Обреченным Народом. Неужели им не суждено успокоиться? Никогда не умереть? Превратиться в жутких упырей?
Отчаяние вернуло альбиносу память. Его голос прозвучал криком агонии, что взывал к беспокойному небу и шевелившейся земле.
— Ариох! Разрушь камни! Спаси своего слугу! Ариох! Хозяин! Помоги мне!
Тишина. Мертвецы собрались вместе и начали, бормоча и раскачиваясь, подниматься по холму к беспомощному человеку.
— Ариох! Эти создания отвергают тебя и твою память! Помоги уничтожить их! — воскликнул Элрик.
Земля задрожала, и тучи, скрыв луну, заволокли небо, но белесые твари уже касались его подошв.
Вдруг высоко над головой Элрика появился огненный шар, и само небо содрогнулось, извергая его. Через мгновение две молнии с ревом и грохотом ринулись вниз и разметали в пыль каменные столбы.
Альбинос вскочил на ноги, зная, что Ариох потребует плату, и тут первые ходячие трупы достигли его.
Он не отступил, а в гневе и отчаянии принялся неистово молотить их кусками цепи, прыгая и кружась, словно бесноватый. Упыри падали на землю, подвывая, сбегали вниз по холму и проваливались в темноту.
Теперь Элрик рассмотрел, что внизу, под ним, зиял пустотой открытый вход в гробницу. Тяжело дыша, чудом спасшийся красноглазый воин обнаружил, что его пояс остался на нем. Вытащив из кармашка кусочек тонкой золотой проволоки, Элрик начал торопливо открывать ею замки оков.
А внизу, под холмом, в густой тени, слепой все еще тащил свою ношу. Наконец он удовлетворенно хмыкнул, и Зарозиния, услышав это, почти обезумела от ужаса. А он продолжал цедить ей в ухо слова:
— Когда поднимется третий? Только если умрем или я, или мой братец. Когда потечет красная кровь, мы услышим звук шагов мертвого. Ты и я, мы воскресим его, и он отомстит моему проклятому родственничку. Нет, я не хочу умирать! Твоя кровь, моя дорогая, именно она освободит его. — Не ощущая присутствия живых мертвецов, Вееркад решил, что они успокоились, приняв жертву. — Твой любовник оказался мне очень полезен, — рассмеялся он, входя в гробницу.