Короли
Шрифт:
– Ах стол, - поморщилась женщина и, поставив чашку обратно на блюдце, устало потерла пальцами висок, - Знаете, будет очень некстати, если он попадет кому-то в руки раньше нас. Сами понимаете... дело Кушины Намикадзе... по девичьей фамилии Узумаки...
– протянула она заговорщицким тоном, беря блюдце в другую руку.
– Цунаде-сан, не так мало Узумаки на белом свете, - хитро улыбнулся Кохару, пристально следя за движениями Хокаге.
– Это мы знаем, - парировала Цунаде, подходя ближе к советникам и опять изящным движением поднимая чашечку , - Однофамильцы,
– махнула она рукой в которой держала напиток, от чего ароматная жидкость чуть не выплеснулась на пол, - Но если судить о жителях Конохи, то восемнадцать лет назад здесь была одна-единственная Узумаки... а когда ее казнили...
– Сделав небольшую паузу Хокаге встретилась взглядом с советниками, - На удивление требующей хлеба и зрелищ публики трехлетний сирота неожиданно обзавелся яркой фамилией,- елейно улыбнулась она, наконец делая глоток.
– Цунаде-сан, сейчас не место и не время вспоминать об этом...
– осторожно заметил Кохару, обращая внимание на то, как сощурились глаза правительницы...
– Да неужели?
– фыркнула Цунаде Сенжу, полная кофейной гущи чашка глухо звякнула о тарелку, - А если то самое уголовное дело попадет в руки Наруто Узумаки?
– Не забывайте, что он туп как винная пробка, - возразила Хомура, обмахиваясь веером. Атмосфера стала на порядок жарче, - Цунаде-сан, этот мальчишка поверит всему, что ему скажут. Особенно, если дело будет касаться блага Конохи, - заверила она, натянуто улыбаясь, - К тому же, даже если он узнает правду, то его всегда можно заверить, что дело Кушины сфальсифицировано для дезориентации врага в информационном поле и...
– Узумаки мечтает о семье, он считает Коноху семьей...
– не обращая на слова советницы внимания, тихо протянула Цунаде и, смерив стариков суровым испытующим взглядом, перевернула чашку верх дном, - Хотя отношение этой самой Конохи к нему не самое завидное, - уже шептала она вытряхивая последние капли черной жижи... Накрыв это безобразие перевернутой чашкой, Цунаде тяжело вздохнула и, прикрыв на миг глаза, продолжила:
– А теперь представьте, Узумаки узнает о том, что Коноха отобрала у него эту семью. Отобрала мать... отобрала отца... Думаете, он будет рад этому? Думаете, он и дальше будет мечтать вернуть стратегически важный для нас шаринган в Коноху? Не глупо ли...
– На что вы намекаете?
– просипел Кохару приближаясь. Казалось, его взгляд метал молнии. Женщина усмехнулась:
– Да так... вспомнила о том, что Намикадзе вовсе не собирался умирать.
– Бред. Йондайме осознанно пошел на это!
– возмущенно вскрикнула Хомура... Цунаде гортанно рассмеялась, закатив глаза:
– Это уже слишком, - сердито заворчал советник...
– Да...
– все еще смеясь, протянула Цунаде, - Как и то, что Учиха хотели восстать?! Абсолютно не верю в этот бред, - фыркнула она и, всучив растерявшемуся старику блюдце с перевернутой посудиной, резко развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала прочь.
Повисло молчание. Оба советника, непроницаемыми взглядами смотрели вслед Хокаге.
– Что она только что сказала?
– тревожно переспросила
– Она поставила под сомнение восстание клана Учиха, - наконец ответил старик, прикрывая глаза.
– Но это же... опус какой-то...
– словно сквозь омут донеслось к нему ее вялое возражение.
" Как и то, что Учиха хотели восстать?! Абсолютно не верю в этот бред " ,- тем временем звенел в его памяти голос Цунаде Сенжу,- "Намикадзе вовсе не собирался умирать..."
– Вовсе не собирался...
– Кохару, ты вообще слушаешь меня?!...
– Не обращай внимания, она явно перепила, - тихо прошептал старик, беря советницу под руку, - Пойдем.
Воспоминания так некстати навалились на него с новой силой. И вот уже покойный Третий Хокаге машет перед глазами переполненной документами папкой и плюется словом: "Одумайтесь!"
Вот сидит Данзо, лицо которого еще не искорежено шрамами а руки и ноги целы... Стоит юный Итачи, старший наследник клана Учиха, подающий смелые надежды и примерный гражданин страны Огня... без пяти минут нукенин... Приказ слушает молча, смотря на всех непроницаемым взглядом. Гений... Если б не убежал из Конохи, пошел бы по служебным ступенькам выше... не выдержал...
Очередной коридор выводит советников из резиденции, сбегает ступенями вниз, переходя в побитую временем дорогу. Страх за старые ошибки сжимает сердце сильнее...
"Учиха хотели восстать?!" - А хотели ли?
* * *
Раскаленное солнце жарит, словно пытается испепелить. Тень деревьев наоборот, холодит кожу, словно лед. Комок волнения подкатывает к горлу, сжимает его спазмом.
– Наш клан погиб не потому что хотел восстать...
– хрипло говорит Мадара, выплевывая травинку, смотрит на Саске испытующе, снизу вверх. Довольно отмечает, как парень поджал губы. Еще не ясно от злобы... или от тревоги...
– И не потому что потерял власть...
– продолжает старик, срывая новую травинку, - Он был истреблен потому что хотел обнародовать правду.
Саске наконец проявил чувства, смерив Мадару презрительным взглядом, вскочил с земли, под мысленный хохот старика:
– Я не собираюсь слушать эту ахинею, - выплевывает он.
– Как знать, как знать...
– все же не удержавшись, засмеялся Мадара, щуря веки. На месте правого глаза зияет пустая глазница, заставляя Саске в который раз содрогнуться. Опять вспоминается покойный брат и его бешеный крик о том, что ему нужны новые глаза... Вкрадчивый голос Мадары пробивается, сквозь пелену страхов:
– Ты хоть раз задумывался, почему Сенжу и Учиха объединились?
– спрашивает он, выводя юношу из неожиданно нахлынувших воспоминаний: