Корона двух королей
Шрифт:
— Едва ли Витторию-Лару волнует мнение черни.
— Когда-то кожевники едва не взяли Туренсворд штурмом, как помнишь. Это как раз тот случай, когда чернь решает всё.
Служанка графа, девушка лет четырнадцати с угольной кожей и полными губами, принесла поднос с фруктами.
— Благодарю, милая, — произнёс Монтонари. — Постой.
Девочка остановилась.
— Ты повязала платок, что я тебе подарил, — заметил Эрнан и тронул голубую шёлковую ткань, скрывающую волосы служанки. Девочка благодарно улыбнулась. — Тебе он очень идёт. — Граф протянул ей апельсин. —
Девочка взяла фрукт, поклонилась и покинула балкон.
— Милое дитя, — проводил ее взглядом Эрнан. — Её мать была из тех, кого здесь называют баладжерами. Она продала мне её пару лет назад. Всего две серебряные монеты — девочка-то немая.
— И вы сделали её своей рабыней?
— Я её не держу. Я назвал её Золотой Росой. Видела у неё золотистые пятнышки на носу? Я нанял ей учителя, чтобы он обучил её грамоте для немых. Теперь она умеет читать и писать. Будь на моём месте кто-то другой, девочка уже давно была бы изнасилована или избита за малейшую провинность, как рабыня, а у меня она работает, получает деньги и имеет право уйти, когда захочет. Если хочешь, спроси её, она покажет, что не хочет уходить.
— Она всего лишь прислуга.
— О, не стоит пренебрегать теми, от кого мы отчасти зависим. — Эрнан замолчал и оторвал сочную кисточку винограда. — Всё хотел спросить, Аматина, Осе всё ещё собирается выдать Ясну за младшего Элбота?
— Насколько мне известно, да, — кивнула Вечера.
Эрнан хмыкнул:
— А я думал, он её любит.
— Любит. Во всём ей потакает.
— А я свою Аэлис никогда бы не выдал за кабана.
— А Осе поклялся, что никогда не выдаст Ясну за юношу с русалочкой на щите.
— Это Ллер, — учтиво исправил её южный граф.
— Это, безусловно, многое меняет.
— Ты даже не представляешь насколько.
Снисходительная улыбка застыла на лице Вечеры.
— У меня складывается впечатление, что вы завели разговор об Осе неспроста.
— Ты догадлива.
— Чего вы хотите?
— Буду говорить прямо. Полагаю, и в твоих, и в моих интересах, чтобы сыночек Элботов перестал путаться у нас под ногами, я прав?
— Весьма прямолинейно. — Вечера откинулась в кресле. Эрнан развёл руками. — Вы предлагаете его убрать?
Мужчина сделал невинное лицо.
— Нет, — возразил он голосом, полным притворной обиды. — Я бы никогда не выбрал подобное выражение. Отставить в сторону. Так моё предложение звучит немного приятней.
Вечера подозрительно прищурилась.
— Так-так, — протянула она. — Так вот в чём истинная причина вашего визита в Эквинский замок. А я думала, вы здесь ради семьи.
— Ради её интересов.
— И в чём же ваш интерес?
— Ты знаешь о моём давнем желании породнить два наши рода. А что для этого годится лучше, чем свадьба? Ангенору нужны кантамбрийцы, и мне бы не хотелось подводить Паденброг под удар, уводя из Туренсворда свои войска, если ситуация на границе с Шеноем накалится, и мне придётся решать её на языке мечей и рапир.
— В Альгарде находится достаточно солдат, чтобы отразить любую атаку Шеноя.
— Любая поддержка будет нелишней.
— Вы ставите мне ультиматум?
— Скорее
— Это спорно.
— А вот я так не считаю. Как не считают и многие графы. Ложный король силён и вцепится в возможность захвата власти. Самрат и вся его хвалёная рать вам помогут едва ли. Тонгейр уже много лет не высовывается за пределы Касарии, и ему глубоко наплевать на Согейра и Альвгреда, а мои войска — прекрасная альтернатива его воинам, но я нуждаюсь в условиях, которые позволят мне оставить часть моих людей в Паденброге.
Его слова отдавались горечью во рту Вечеры.
— Уверена, если бы вы не получили титул протектора по наследству, вы бы сделали это с помощью шантажа. И почему вы уверены, что корона достанется Ясне, а не мне?
— Потому что, в отличие от тебя, мне известны действия Огасовара на несколько шагов вперёд. Ты будешь предназначена наследнику самратского трона, что, кстати, весьма недальновидный поступок, учитывая неприязнь Тонгейра ко всему ангенорскому. Король, разумеется, ничего этим не добьётся, но самрат получит великое удовольствие, оставив короля Ангенора с носом — опальная принцесса в качестве невестки весьма сомнительный повод для гордости. Но если я прав, то меньше чем через полгода Осе вернёт тебя из изгнания для скорой свадьбы.
Вечера вскочила с места.
— Откуда вы можете это знать?
— О, для этого не нужно быть пророком, Аматина. — Эрнан подпёр голову кулаком. — Достаточно немножко разбираться во внешней политике. Альвгред неплохой юноша. Он будет тебе славным супругом: он хороший воин, смелый и даст любимой женщине собой помыкать.
Вечера со злостью смахнула свой бокал со столешницы, и красная лужа залила каменный пол.
— Полагаю, ты немного разозлилась.
— Почему всем так не терпится надеть на свою голову корону? А если не надеть, то оказаться рядом? Вы зять королевы. Разве вам этого мало?
— Амбиции, Аматина, здоровые амбиции. — Эрнан осушил свой бокал и со звоном поставил его у корзины с фруктами. — Тебе ли не знать, что это такое?
— А, по-моему, вами движет обычная прихоть.
— Называй как хочешь. Я высказал свои условия. Если у тебя есть что-то, чем можно меня заинтересовать, кроме этого, я готов выслушать.
— И как вы хотите, чтобы я это сделала? Просто подошла и перерезала Роланду глотку?
— Уверен, ты жаждешь это сделать и вполне можешь, подвернись удобный случай, но мне не нужна кровь этого борова на руках.
— Так мне действовать уговорами?
— Ты умная девочка, вот и подумай.
— Вы такой же подлый, как Элботы.
— Я забочусь о благосостоянии своей семьи. Заведёшь свою, поймёшь, что ради неё ты пойдёшь на что угодно. В том числе и на не самые честные вещи.
Эрнан Монтонари с семьей прибыл в Паденброг за день до намеченного срока, к чему никто в замке не оказался готов. И это не было случайностью, Осе знал, что Эрнан специально приехал, когда его никто не ждал.