Корона из сплетенных рогов
Шрифт:
Она была жива. Но сердце билось так слабо, что вероятно смерть была рядом. Мне нужен был мой мешок. Там была вода. Я обмыл ее лицо и затем, прижав ее голову к себе, я заставил ее немного выпить воды. Это привело ее в чувство. Она открыла глаза и посмотрела на меня.
Она не узнавала меня. Она смотрела куда-то в другие миры, сквозь меня, за меня. Но я все же заставил ее выпить еще и затем, размочив в воде немного муки, ложкой накормил ее. Она жевала и глотала, не понимая, что делает. Она даже не понимала, что я рядом, она не видела меня.
Затем я впервые взял ее мешок и открыл
Гру не сводил с меня глаз. Но когда я закончил, он поднялся и стал смотреть в ночь. Голова его была поднята, как будто он прислушивался и старался определить опасность. Затем он начал ходить взад и вперед между нами и полосой тумана.
Он остановился и прорычал. Это был крик, которым он вызывал на бой тех, кто укрывается в ночи. Прежде, чем я смог опомниться, он прыгнул и мгновенно исчез в тумане. Затем я услышал свирепый рев, рычанье, звуки битвы, разыгравшейся во мраке.
Я стоял над Гатеей с мечом наготове. Но из тумана ничего не появлялось, пока оттуда не вынырнул сам Гру. Его шерсть была вымазана в чем-то темном, пасть была окровавлена. Он уселся у огня и стал облизывать себя, удалять следы битвы. При этом он недовольно ворчал, как будто эта грязь вызывала у него отвращение. Я намочил в воде бинт и подошел к нему.
Я стал смывать самую большую грязь, которая глубоко въелась в его густую шерсть. Он разрешил мне сделать это и я понял, почему это занятие вызывало у него отвращение. То, что я смывал с него, была не кровь, а какая-то скользкая масса с жутким запахом. Так что мне даже пришлось заткнуть нос.
Гатея так и не пришла в сознание, она до сих пор не заметила, что я рядом. Однако я снова постарался накормить ее кашей и после внимательного рассмотрения убедился, что все ее глубокие царапины, красные и ужасно выглядевшие, не были настоящими ранами. Как она могла забраться так далеко без всякой пищи и что это за свет, оставалось для меня тайной. Я уже начал было думать, что она упала от истощения и усталости. И все же тот странный крик о помощи, который привел меня сюда, вряд ли мог исходить из этого ослабевшего истощенного тела.
Когда на страже стоял Гру, я чувствовал себя спокойно. Впервые с момента ухода из крепости у меня возникло это чувство. Кот лежал у огня, облизывая лапы и был полностью поглощен этим занятием. Но я знал, что ему можно верить: он не пропустит опасности.
Я уложил девушку поудобнее, положил под голову мешок и укрыл своим дорожным плащом. Тряхнув бутылкой, я понял, что израсходовал слишком много воды и утром мне надо будет найти родник. Может, мне в этом поможет Гру.
Растянувшись на земле неподалеку от Гатеи, я позволил усталости овладеть собой. Свет все еще не погас, он был такой же яркий, как и раньше, но глаза он не слепил. Он был какой-то мягкий, не раздражающий.
Я лежал в самом центре освещенного круга и тут меня вызвал кто-то. Это был короткий вопрос, прозвучавший в моем мозгу. Откуда я пришел, и что я хочу делать? В ответ в моем мозгу возник символ, который носила янтарная леди — колос, перевитый виноградной лозой. Это произошло помимо моего желания.
Мой невидимый
То, что в моем мозгу сформировалось четкое изображение, удивило меня. Но затем изображение стало трансформироваться: колос превратился в богатые хлебные поля, а затем перед моим внутренним взором поплыли фруктовые сады, причем все было так реально, что хотелось протянуть руку и сорвать плод. Я почему-то был уверен, что в это время за мной стоит женщина из крепости. Но у меня не было сил повернуть голову, чтобы увидеть ее.
Теперь отношение моего невидимого собеседника ко мне резко изменилось. Исчезла та неторопливая надменность, с которой он допрашивал меня. Теперь он задавал вопросы и получал ответы на них помимо меня. Видимо, за меня отвечала та, что пришла и стояла за мной.
Я ощущал, как могущественные силы окружают меня, протекают сквозь меня. Шел оживленный разговор, но я не понимал ничего. Единственное, что мне стало ясно, что могущественные силы, которые концентрировались за огнем, были удовлетворены полученными ответами и пусть без особого желания, но они позволили мне двигаться дальше. И затем, наконец, в мое измученное тело опустился целительный сон.
12
Я смотрел в безоблачное небо, постепенно освобождаясь от сна, тело мое онемело так, как будто проспал я целую вечность. Затем я снова услышал то, что разбудило меня.
Слова, чистые и ясные, затем тишина, как будто говорящий ждал ответа. А затем снова слова. Они звучали примерно так же, в том же ритме, в каком наши барды распевают Историю Народа или величественные саги. Но я не понимал этих звуков, которые вероятно были словами.
Я повернулся, Гатея уже не лежала там, где я уложил ее. Она сидела, скрестив ноги, в солнечном свете. Это она говорила, адресуя непонятные слова воздуху, так как поблизости не было никого, даже Гру.
Должно быть, у нее лихорадка и она бредит. Такова была моя первая мысль, когда я увидел ее за таким странным занятием. Она даже не повернула головы ко мне, когда я сел. Действительно ли она в лихорадке, либо она находится под действием чар?
Она сидела и перед ней было то, что, по-видимому, было источником света ночью. Когда я взглянул на это, мне захотелось схватить и утащить ее подальше. Потому что я увидел воткнутый между камнями часть посоха, который Гатея сделала на моих глазах из ветки дерева.
Треть его исчезла. И пока я смотрел на него, от посоха удалился еще кусочек — легкий ветерок сбил обгоревшую верхнюю часть его и унес с собой пепел. И другого топлива здесь не было — только этот обгоревший сук.
Гатея все еще сидела и говорила, затем ждала ответа, которого я не слышал, а потом снова говорила. Временами и в моменты, когда она слушала голос, отвечавший ей, она кивала в знак согласия. Несколько раз она хмурилась, как бы стараясь лучше понять то, что ей говорят. Не знаю, что она слышала в эти моменты, советы или предупреждения.