Корона из ведьминого дерева. Том 2

Уильямс Тэд

– О да. – Король вздохнул. Еще одна упущенная возможность. – Ей не становится лучше?

Тролль покачал головой:

– Нет, ее состояние медленно ухудшается, так мне кажется. Но иногда, несмотря на лихорадку, она что-то говорит. У нас сложилось впечатление, что ее зовут Танахайа. Ты слышал ее имя прежде, возможно, когда жил в Джао э-тинукай’и? Это может пролить свет на причины, по которым ситхи прислали ее к тебе.

– Нет. Я встречал там многих ситхи, но считаные из них сообщали мне свои имена. Большинство не воспринимают смертных

всерьез.

Бинабик посмотрел на трон из костей дракона, стоявший на помосте за спиной Саймона, который присел за скромными тронами короля и королевы, словно горгулья на стене храма.

– Я вижу, костяное кресло короля Джона все еще здесь. Ты столько раз говорил, что хочешь его убрать.

– Мири мне не позволяет. Но я его ненавижу. Всякий раз, когда я на него смотрю, мне приходят в голову лживые истории о Престере Джоне. Я бы хотел вовсе их не знать.

– О том, кто на самом деле убил дракона? Значит, ты бы предпочел оставаться в неведении, чем знать о подвиге своего предка и о том, что его славу присвоил король Джон?

– Нет, конечно нет. Но оставить проклятую штуку здесь, чтобы все ее видели… с тем же успехом можно сказать, что правда не имеет значения.

Бинабик мрачно кивнул:

– Может быть. Но иногда я думаю, что ложь была единственной правдой, в которую тогда верили. И никто не пытался учить тебя неправильным вещам, так мне кажется.

Из часовни в сопровождении Сискви и Квины появилась Мириамель, которая выглядела как медведица с двумя детенышами.

– О да, старый трон, – сказала она. – Некоторое время мы держали его снаружи, но простым людям это не нравилось. Они любили моего деда Престера Джона – и продолжают любить – и всегда считали, что это его трон. В конце концов мне удалось убедить мужа вернуть его сюда, в Большой зал.

– Убедить? – фыркнул Саймон. – Скорее уж, приказать.

– Решения, которые принимают муж и жена, иногда бывают сложными, – с улыбкой заметила Сискви. – Некоторые вещи следует друг другу объяснять.

– Да, очень часто, – согласилась Мири. – В особенности мужьям.

– Ну, вы закончили радовать друг друга историями о том, как я глуп и упрям? – мрачно осведомился Саймон. – В таком случае мы можем выйти отсюда и поговорить. Я устал от пыли, статуй и старых костей. И древних лживых историй.

– Мы не можем выйти, пока не появится Эолейр, – сказала Мириамель. – Он должен встретиться здесь с нами.

Саймон нахмурился, но он знал, что ничего не может изменить. Он встал с трона и уселся на ступеньку помоста, демонстративно не обращая внимания на укоризненный взгляд жены. Ей не нравилась его привычка совершать поступки, не подобающие королю, даже в присутствии друзей.

– Морган к нам не присоединится, – сказал он Мири, но не стал пускаться в дальнейшие объяснения. – Кого еще мы ждем?

– А, вот где вы все, – сказал Эолейр, входя через богато украшенную дверь в тронный зал.

– Ну, теперь мы наконец-то отсюда уйдем, – сказал Саймон, поднимаясь на ноги.

Едва ли не самое важное в лидерстве, будь то управление королевством или маленькой группой друзей, заключается в том, чтобы

проявить инициативу, и тогда остальные просто последуют за тобой. Конечно, Мириамель это также знала. Иногда все сводилось к гонке – кто первым приведет в исполнение свое решение.

Дюжина эркингардов последовала за ними из тронного зала, как всегда, сопровождая короля и королеву, точно стая псов в шлемах и зеленых доспехах. Иногда Саймон говорил, что пытаться пойти куда-нибудь без них равносильно желанию проскочить через собачий загон с мясными обрезками в руках.

«Когда-нибудь мы будем за это благодарны», – часто повторяла Мириамель.

Солнце уже успело подняться высоко в небо, и Саймон повел друзей в Сад Башни, который получил свое название из-за того, что был разбит рядом с тем местом, где когда-то стояла Башня Зеленого Ангела. Сад защищали высокие стены, а деревья за прошедшие годы успели сильно разрастись, и в саду появилось множество тропинок, ограниченных с двух сторон живыми изгородями. Стражники остались снаружи, лишь одна пара заняла пост у единственных ворот. Самая большая часть, оставшаяся от ангела, голова статуи, стояла на каменном постаменте посреди сада. Слуги только что закончили расставлять на тенистой траве блюда с дневной трапезой: холодное мясо, фрукты, сыр и хлеб. Саймон поблагодарил их и отпустил. Он решил, что хотя бы на этот раз он и его друзья могут сами наливать себе вино.

– Остается только дождаться Тиамака, – сказал он. – У него какие-то дела, но он обещал быть здесь, когда часы пробьют полдень. Пасеваллес тоже.

– Ты все спланировал заранее, не так ли? – спросила Мириамель.

– Я же сказал, что не хотел находиться внутри. Послушай, Мири, сегодня чудесный аврилский день. Почему бы нам не посидеть на солнце с друзьями?

Она рассмеялась:

– Действительно, почему бы и нет? Я думаю, это замечательная идея, муж.

* * *

Тиамак пришел довольно скоро, но Пасеваллес прислал записку с извинениями: у него возник небольшой кризис с бухгалтерией, который не позволит ему присоединиться к ним, поэтому они просто выпили за него. Однако ни теплая, приятная погода, ни дружеская компания не позволили Саймону пить сверх меры. Он заметил, что и Мири пьет весьма умеренно. По молчаливому согласию они беседовали только о приятных вещах. Квина и ее отец спели песню кануков об умном снежном кролике, который перехитрил лису, девушка играла роль кролика с таким очарованием, что все весело смеялись.

Когда с трапезой было покончено, Сискви встала и знаком показала дочери, чтобы она последовала ее примеру.

– Мы очень вкусно поели, – сказала Сискви. – Но теперь нам пора уходить. Однако прежде мы хотим выразить нашу благодарность.

– Куда вы собираетесь? – спросила Мири.

– Они идут на поиски Младшего Сненнека, – сказал Бинабик. – Квина убеждена, что молодой человек питается недостаточно хорошо, и хочет угостить его тем, что мы ели во время ленча.

Саймон подумал о молодом тролле, который, несмотря на свой небольшой рост, был толще короля, и с трудом сумел сдержать смех.