Корона Меднобородого
Шрифт:
Вторая операция, третья, четвертая. Оксана помогала держать пациента. Все трое вымазались в крови, но вырезали четыре пули. Вольф успокоился и приоткрыл глаза.
— Шевельнуться не могу. Во мне кровь-то осталась?
— Сердце ведьмино будешь? — спросил Ласка.
— Угу.
Притащил труп ведьмы. Рубанул пару раз. Оксана дорезала ножом и сунула в пасть оборотня ведьмино сердце.
Волк пару раз укусил полужареный кусок мяса и проглотил его. Поднялся на три лапы, доковылял до ножа и тяжко
— Чтобы я… Еще раз… Когда-нибудь… Связался с ведьмой…
— А я? — чуть не заплакала Амелия.
— Ты ведьма.
— Я так и не стала настоящей ведьмой. Знаешь, что такое ученица ведьмы? Невинная девушка. Травки собирать только и умею.
— Еще глазки строить и порчу наводить, — сказала Оксана.
— Это все бабы умеют. Даже ты.
— Я ведьма!
— Какая ты ведьма, ты даже на шабаше не была. Тебя инквизиторы поймают, так на следующий день и отпустят.
— Не отпустят!
— Не спорьте, — сказал Ласка, — И ты ведьма, и ты ведьма.
Вольф кивнул. Амелия собралась возразить, но замешкалась, подбирая слова.
— Ты невинная девушка? — спросил ее Вольф.
— Ну почти, — ведьма немного смутилась, — Колетт меня выгнала! Я хотела быть ведьмой, а стала сначала шлюхой, потом невенчаной женой, а сейчас я вообще непонятно на кого похожа.
— На нее, — Вольф кивнул на Оксану.
— Сейчас тюкну сковородкой. Посмотрим, как от оборотней холодное железо помогает, — ответила Оксана.
— Оксана хорошая, — сказал Ласка.
— Прозвище у нее только странное, — сказала Амелия, — Окс-Анна. Окс по-французски бык, если вы не знаете. Бычья Анна? Чем заслужила?
— Выменем, — хихикнул Вольф.
Оксана несильно ударила его по голове сковородкой.
— Шутники, чтоб вас.
— Ты королю этим именем представлялась? — спросил Ласка.
— Да.
— И что он?
— Заржал и к сиськам потянулся… Черт! Он тоже так подумал. Как теперь ему в глаза смотреть?
— Королю? — удивилась Амелия, — Неслабая ты ведьма!
Оксана приосанилась и даже перестала обижаться на всех подряд за что попало.
— Как добычу будем делить? — спросил Вольф.
— Точно, пойдемте в дом, я покажу, что где лежит, — предложила Амелия.
Дом как дом. Но вот мастерская… Амелия прочитала заклинание, и под потолок выбежала стая светящихся жуков. Пучки трав, подвешенных под потолком. Мешочки. Баночки. Отдельный очаг с котлом. Каменная ступка с пестиком. Доски, ножи. Как на хорошей кухне. И какие-то интересные сосуды и трубочки.
Вольфа ведьмина мастерская нисколько не заинтересовала, зато он сразу пошел обыскивать дом. Оборотень — ночная тварь, и темнота ему не помеха. Даже в человеческом обличии у него почти
— Ух ты! — вырвалось у Оксаны, — Такого размаха у моей прабабки не было. Я даже не пойму, что здесь что.
— Я тоже не все знаю, — сказала Амелия.
— Как делить будем?
— Тебе сила, мне шкатулка. Тебе травы, которые ты знаешь, мне остальные.
— А инструменты?
— Куда ты их потащищь?
— А домик?
— Не знаю.
— А книги? — Оксана оглянулась, — Тут три книги.
Амелия пожала плечами.
Оксана сходила в спальню, вернулась с двумя простынями. Одну порвала на кусочки, в которые стала заворачивать травы, другую расстелила на столе, чтобы все в нее складывать.
Появился Вольф.
— Я там нашел украшения, — сказал он, — Амелии домик остается, и голубятня, мастерская. Оксане в счет этого из украшений долю. Пойдет?
— Пойдет, — сказала Амелия, — Только можно мне одно колечко?
— Держи.
— Ты подарил мне колечко! Теперь я поеду с вами!
— Куда ты поедешь, дурочка?
— Куда вы, туда и я.
— Задницу покажи.
Амелия развернулась и задрала подол. Задница красивая, но уже побита о седло. Ласка смутился и отвернулся. Но не сразу.
— Тебе завтра будет больно в седло садиться, — сказал Вольф, — А нам надо поспешить. Нас сам император ждет. И король еще. Два месяца верхом. В женском седле тебе за нами не поспеть, а в мужском чтобы ездила и учить тебя некогда, и сотрешь ноги до мяса.
— И что мне делать?
— Тут живи. Сколько лет жила и еще проживешь. Я потом приеду.
— Я боюсь.
— Чего?
— К Колетт гости ходили. Придут, спросят, где хозяйка. Что я отвечу? Голуби эти еще. Корми их, убирай за ними.
— Почему голуби, а не вороны? — спросила Оксана.
— Голуби глупые, а ворон первым делом скажет «что я с этого буду иметь». У них сильное критическое мышление, и они самодостаточны. Чего ты хочешь, они по сто лет живут, успевают ума палату нажить. Ворон не полетит день пути туда-обратно за какие-нибудь вкусняшки. Тем более, за право надеяться на вкусняшки, как голубь, — ответила Амелия.
— И заставить нельзя?
— Вороны не то, чем кажутся. Где-то есть легендарные колдуны, которые находят с ними общий язык. Это значит, что, если какая-то ведьма будет обижать воронов, то воронам есть, кому пожаловаться. Хотя они и сами по себе могут изрядно нагадить.
— Разве голубь не птица Святого Духа?
— Ага, а человек создан по образу и подобию Божиему. Сильно это нам с тобой мешает? Колетт не требовала от голубей летать на шабаш и целовать дьявола в зад. Или там, не знаю, гадить на распятия и читать колдовские книги. У нее с ними чисто мирские взаимоотношения.