Корона Меднобородого

Зубков Алексей Вячеславович

По вечерам девушка ночевала у себя, а уставшие путешественники возвращались на постоялый двор. Измотанный занятиями Ласка молчал. Преподаватели всегда много говорят, а он к такой работе совершенно не привык. Вольф рассказывал Доминго истории про нечисть, чертей, колдунов и ведьм. Монахи не любили говорить на эти темы, и по части потустороннего знаний о Европе у попугая не хватало. Хотя зачем это птице? Вольф знал немало, только осторожничал и истории из своей жизни вспоминал, начиная их с «один

мужик рассказал».

В процессе обучения Рафаэлла давала понять, что хорошо знакома с потусторонним миром и даже убивала чудовищ. Но не хвасталась, а упоминала в контексте боевой подготовки и без лишних подробностей. Однажды за обедом она проговорилась, что ее лучшая подруга Фьорелла — фея. Но, опять же, проговорилась, а не похвасталась. И перевела тему на светские новости. Между делом снова вспомнила, что к ней сватается сын папиного друга.

— Наследник графского титула Гаэтано Косса — отличный жених из хорошей духовной семьи. У него в предках даже Папа Римский, — сказала Рафаэлла, — Мы с Гаэтано знакомы с раннего детства.

— Поздравляю, — искренне сказал Ласка, — Был бы он сын не папиного друга, а маминой подруги, я бы подумал, что у него вообще нет недостатков.

— У него есть один маленький недостаток. Но вообще он хороший. Он надежный, мы друзья с детства и братья по оружию. И никому я в целом мире не нужна, кроме несчастного Гаэтано.

— Почему? — спросил Ласка, — Ты же красивая. И благородного происхождения.

Он уже несколько дней с ней работает и не сделал ни одного комплимента. Нехорошо.

— Правда, красивая? С точки зрения человека с края земли?

— С точки зрения любого мужчины от православных до правоверных, — уверенно ответил Ласка.

Легко делать комплименты, когда не приходится проявлять фантазию.

— Я объехал полмира, — продолжил он, — Я видел придворных дам короля Франциска. В Риме мой друг-живописец показывал портреты первых красавиц Италии. Я бывал за стенами гаремов крымского хана и османского султана.

— О!

— В жизни не поверю, что рыцари императора не провозглашают тебя своей прекрасной дамой на турнирах.

— Рыцари не прочь затащить меня в постель, но совершенно без серьезных намерений.

— Почему?

— Я дитя мезальянса. Моя мама происходит из генуэзских купцов и разбойников. Ты знаешь, как переводится фамилия Ладри?

— Нет.

— Воры.

— Медичи тоже простолюдинская фамилия.

— Ты сам-то каких кровей?

— Рыцарь, я же говорил.

— Как переводится твое родовое имя? Вор, доктор?

— Умный.

— Неплохо. А титул есть?

— Нет.

— Замок есть?

— Нет. Только терем и деревня.

— Понятно.

Определенно, Рафаэлла,

что называется, папина дочка. В Москве тоже такие встречаются. Девицы, которые вместо вышивания увлекаются охотой, скачут верхом быстрее мужчин и попадают из лука в летящую утку. Может быть, она оценивала брачный потенциал сына еще одного папиного друга? Ласка решил не развивать тему. У девушки есть жених, которого она знает с детства, и ей определенно не нужна интрижка с заезжим приключенцем. Да и по отношению к ее отцу нехорошо получится, а он человек честный и щедрый.

День за днем слово за слово рассказывали о себе все больше. Рафаэлла не раз и не два многозначительно намекала, что она чуть ли не охотница на чудовищ, но избегала упоминать хоть какие-то подробности и всегда переводила тему на жизнь в далекой Московии.

— Я вот до сих пор не пойму, почему ты в таком возрасте водку гонишь? И как не первый год. Не детское же дело, — как-то за обедом сказала она.

— А какое детское? Табун пасти и кнутом волков отгонять? — ответил Ласка.

— Но все-таки.

— Дело было так…

Жил в Москве Семен Смушкевич. Гнал водку. Самому хватало, друзей поил, а на продажу толком и не оставалось. Гнал год, два, десять, а в один прекрасный день ушел в запой и не нашел дороги обратно.

Вдова сказала «чтобы больше в моем доме капли водочной не было». Взяла топор и чуть все в хлам не порубила, но посмотрела, как ладно перегонный аппарат сделан, и рука не поднялась. Пошла к мужниным друзьям, говорит, купите, за сколько не жалко. Вы люди честные, бесхитростные, вдову не обманете.

Братья мои, Петр и Павел, почесали в затылках, скинулись и купили. Привезли домой. Отец посмеялся.

— Вы что, в ремесло ударились? — сказал, — Ваше дело конь да сабля. Еще дети у вас хорошо получаются. А головой работать — не ваше.

Братья-то меня намного старше. У них и жены, и дети, и палаты свои в нашем тереме. Но с нами они от силы полгода в году проводят, остальное время в Москве «дела делают» и «вопросы решают». Особого прибытка с того не имеют, батя говорит «на шее не сидят и слава Богу».

— Так-то мы на Москве вопросы решаем, — сказал Петр.

— Знаю я, кто там решает, а кто на всякий случай рядом стоит, — ответил отец.

— Водка — дело прибыльное, — сказал Павел.

— Дело без мастера — деньги на ветер, — ответил отец.

— Найдем мастера.

— Найдете? — отец начал пальцы загибать, — Нужен человек верный, умный, честный и непьющий. И чтобы денег за работу немного брал, а то какая радость, если весь доход не в семью пойдет, а чужому человеку в мошну ссыплется.