Корона Толимана
Шрифт:
– Так уже, ваше благородие!
Началась паника и многочисленные гости, спохватившись, устремились вон из особняка на улицу, толкая друг друга. Когда Михаил один из последних, вышел в парадную, со второго этажа уже валил едкий дым. Дворовые уже вовсю бегали с ведрами, вверх и вниз по ступенькам нося воду. Алексей Петрович громко кричал, раздавая команды слугам направо и налево. Парадные двери были открыты нараспашку.
– Пошлите еще за людьми в ближайшую деревню! – приказным тоном велел Чернышев, схватив за рукав одного из слуг.
– Уже послали, барин! –
В парадной образовалась большая толпа из гостей. Хватая нервно шляпы и перчатки, гости выбегали на улицу. Некоторые дамы истерично кричали, и Михаилу даже пришлось подхватить на руки одну из почтенных матрон, которая потеряла сознание от испуга. Он вынес грузную женщину на свежий воздух, и дама жеманно попросила отнести ее в карету. На это Чернышев заметил:
– Мадам, если вы пришли в себя, не изволите ли пройти до кареты сами, – он попытался поставить ее на ноги, но дама с силой обхватила его за шею. – Я нужен в доме, там все же пожар.
– О нет, граф, вы же не будете так жестоки, и не оставите меня такую слабую прямо на крыльце? А если со мной что-нибудь случиться?
– Я посажу вас на скамью, – уже недовольно заметил он совершено не горя желанием возиться с этой матроной, когда в пылающем особняке оставались еще люди.
– Нет, на улице так холодно! А я так больна. А если я заболею и умру? Прошу, отнесите меня в мой экипаж!
– Что ж, извольте, – недовольно буркнул Чернышев, и его доброе сердце опять взяло вверх над разумом. – Где ваша карета?
– Наверное, за поворотом, там у ворот.
Михаил потерял почти четверть часа, пока разыскивал экипаж навязчивой дамы. Лишь с третьего раза ему удалось посадить мадам в нужную карету, и все это время он думал о том, что время в этом мире идет с бешеной скоростью, когда оно очень нужно.
Бегом он вернулся к особняку.
Все гости уже были на улице и стояли у дома, кто на лужайке, кто у парадного выезда для карет. Чернышев, тут же оценив ситуацию, отметил, что второй этаж особняка охвачен дымом, и несколько комнат с боку уже объяты огнем. Дворовые уже не входили в дом из-за едкого дыма, и лишь выплескивали ведра с водой на второй этаж, стоя на газонах у окон.
– Ты не видел Наташу? – вдруг рядом с ним раздался дикий голос Огарёва, схватившего его за руку.
Михаил обернулся и нервно взглянул на Алексея.
– Разве она не здесь? – опешил граф, быстро окидывая взором толпу дворовых слуг и многочисленных дам, стоявших вокруг.
– Она как раз поднялась к себе, перед тем, как начался пожар, – ответил глухо тот.
И тут над ними раздался глухой звук распахнувшегося окна. Крик о помощи, заставил обоих мужчин поднять головы вверх. В окне на втором этаже лишь на миг мелькнула светлая фигурка девушки, и тут же из окна повалил дым. Едкое серое полотно захватило окно, и Наташа отшатнулась от окна.
– Зачем она открыла окно?! – прохрипел в ужасе Чернышев, приток свежего воздуха лишь раззадорил полыхающий огонь.
Не думая более не секунды, Михаил бросился к парадной двери особняка. На ходу бесцеремонно сорвав у одной из дам шейный платок, он обернул
– Наталья Алексеевна! Наталья!
Лишь с третьего его крика он разобрал ее звонкий голосок в одной из спален. Он подскочил к нужной двери. Не понимая, отчего девушка не выходит, он с силой начал дергать дверную ручку. Дверь оказалась заперта, а из-под нее в узкую щель у пола валил серый дым.
– Отоприте дверь! – закричал Михаил.
– Дверь не заперта! – услышал он тут же нервный голосок Наташи. – Но я не могу ее открыть!
Граф опять надавил на дверь и отметил, что ручка действительно двигается нормально. Но дверь не открывалась. Поняв, что от жара дерево повело и дверь перекосило, оттого она и не двигалась, он закричал Наташе:
– Отойдите от двери, чтобы я не поранил вас!
– Я не могу! Вся кровать уже в огне, – запричитала Наташа через дверь и закашлялась.
– Ложитесь на пол! – тут же скомандовал мужчина и начал мощными ударами плеча выбивать дверь. – Вы слышите меня, Наталья Алексеевна?
– Да, – услышал он ее слабый голосок, и девушка вновь сильно закашлялась.
От жара пот струился по его лицу, но Чернышев не замечал этого, а лишь упорно, что было мочи ломал дверь. Да он мог выбить ее одним энергетическим ударом, но это могла увидеть Наташа или еще кто-то. Потому он действовал, как и полагалось человеку этого мира. Лишь с девятого удара, твердая дубовая дверь поддалась, и он выбил первые бруски. Далее еще несколько раз прошелся мощными ударами по древесине и сделал нужный проход, чтобы войти хотя бы наклонившись.
Картина что предстала перед ним, оказалась ужасна. Почти вся комната полыхала в огне. Лишь передняя часть, примыкающая к двери, была еще без огня. Девушка лежала на полу перед дверьми и хрипела, не в силах прокашляться, в следующий миг Наташа потеряла сознание, надышавшись удушающего дыма. Михаил ринулся в выломанный проем. Зная, что никого более нет поблизости, он протянул руку вперед и тут же выкинул ледяной столп снега в сторону кровати, чтобы немного усмирить разбушевавшийся огонь. Это дало ему несколько мгновений, для того чтобы схватить девушку и вытащить ее через сломанную дверь в коридор.
Стараясь не дышать, граф легко подхватил ее на руки и устремился со своей ношей к лестнице. Чем ниже он спускался, тем яростнее полыхал огонь вокруг, неумолимо подступая к лестнице. Дерево под его ногами жутко трещало, но Михаил стремглав сбегал по многочисленным ступеням вниз, отчетливо осознавая, что каждый миг промедления, может грозить рухнувшей под ними лестницей.
Спустя несколько минут он выскочил с девушкой наружу, и тут же к нему подлетел Алексей Петрович, причитая словно наседка: