Корона в огне. Пылающее сердце

Мирошник Ксения Викторовна

Словно ощутив перемены в моей душе, мальчик свернулся калачиком и тихонько заскулил.

– Не рви мне душу, малыш, – взмолилась я. – Прости. Прости, но так будет лучше для тебя.

Я ясно услышала горький всхлип за спиной. Черствое сердце Марии тоже дрогнуло. Она будет скучать, ведь проводила с Тойтоном времени больше, чем я. Не знаю, сколько мы просидели на берегу, обнимаясь и заливаясь слезами. Уже стемнело, когда мы, наконец, вернулись в дом и уговорились с Марией, что она придет на рассвете проводить нас в дорогу.

Глава вторая

Ночью

я совсем не спала, терзаемая сомнениями. Сидела над спящим Тоем и давилась слезами сожаления. Кто в действительности может знать, где ему будет лучше? Я пыталась ответить на главный вопрос, мучивший меня в последнее время: я хочу отдать Тойтона ради него или же ради себя самой? Да, я очень устала, почти не сплю, терплю ненавистную работу и ненавистных людей, постоянно нахожусь в напряжении и раздражении, но продержались же мы как-то целых восемь лет. Я сильная, крепкая и довольно терпеливая. Пусть из-за недуга Тойтона у меня совсем нет друзей, люди опасаются и меня и моего братишку, но, может, они мне вовсе и не нужны? Конечно, о собственной семье и речи быть не могло, но у меня есть Тойтон. Какая еще семья мне нужна?

Эти мысли не давали покоя, я вставала, ходила по ледяным половицам со свечой в руке. Задумавшись, обжигалась стекавшим воском, снова приходила в себя и снова металась. Смогу ли я посмотреть в глаза родителям, когда боги призовут меня? Смогу ли с достоинством и гордостью сказать, что хорошо смотрела за их мальчиком? Я присела на кровать и уткнулась носом в волнистую шевелюру Тойтона. Странно, его запах совсем не изменился. Впервые я втянула аромат его волос, когда мама дала мне брата в руки и велела оберегать его. Потом я часто делала это в пути из Валеста в Форалл. Считала, что это последнее, что у меня осталось от родителей. Слезы сами собой покатились из глаз, я схватила подушку и, уткнувшись в нее, заскулила. Когда он так сладко спит, его недуг почти забывается. Как бы ни кровоточило сердце, я не могла закрыть глаза на то, что произошло на берегу. Если бы Тина не заплыла в наши края, я более не смогла бы прижать брата к груди. И этот факт уничтожал все остальные доводы. Меня затрясло.

Я развела огонь в очаге и согрела воды для чая, вышла на крыльцо с обжигающей кружкой в руках. Порывистый ветер с берега швырнул мне в лицо волосы, забрался под ночную рубашку, пробежался мурашками по спине.

– Слезами тут не поможешь, девочка, – вздрогнув, я обернулась. На крыльце, положив голову на ладонь, сидела Мария. По всей видимости, она или не уходила, или вернулась глубокой ночью. – Хотя и без них нельзя. Сядь.

Женщина указала на крыльцо рядом с собой. Впервые за долгое время, я смогла положить голову на чье-то плечо. Мария даже не поскупилась на легкое прикосновение к моим волосам.

– Ты поступаешь правильно, – прошептала она. – Здесь он живет в постоянной опасности, а ты в постоянном страхе. Покой нужен вам обоим. Да, и кто сказал, что ты не сможешь отыскать его, когда твоя жизнь немного нормализуется?

Её слова стремительно пронеслись в голове, а потом навязчиво закружились. Как же я сама об этом не подумала? Я и, правда, найду Тоя и заберу обратно, как только буду уверена в том, что смогу позаботиться о нем. На душе немного посветлело, и я благодарно улыбнулась

Марии.

Сборы не заняли много времени, вещей у нас почти нет. Папина кожаная сумка, мамина шаль, пара одеял и скудные запасы одежды.

– Вот, я тут собрала вам, – сказала старуха, протягивая мне корзинку с провизией.

Я даже ничего не смогла ответить. Она и не ждала, лишь нахмурилась и подтолкнула меня в спину. Вот и все, назад пути нет. Бросив на прощание взгляд на тропинку к берегу, я зашагала прочь из Форалла. Тойтон молча, побрел следом.

За два дня мы пересекли полуостров по тропе, ведущей на юг, и подошли к узкой полоске суши, соединяющей Форалл с остальными Застывшими землями. Прежде чем ступить на, своего рода, мост между прежней жизнью и будущей, я решила остановиться на ночлег. В этой части, полуостров поднимался над морем, и прежде чем зашло солнце, мы с Тоем захотели полюбоваться на закат с обрыва.

– Огонь, – сказал он, указывая пальцем на горизонт, окрашенный в оранжево-красные переливы.

– Закат, – тихо ответила я, сжимая его пальцы.

– Синий огонь.

– Нет, малыш, красный, оранжевый, но никак не синий.

– Грядет – синий! – упрямо повторил он.

Тойтон начал волноваться, а я зажмурилась, чтобы снова не разрыдаться от отчаяния. Что-то я совсем раскисла. Только богам известно, что творилось в голове моего братишки. Клянусь, я не в силах понять и доли из того, что он говорит. А может в этом и не стоит искать смысла? Мальчик выдернул свою руку из моих пальцев и сердито топнул ногой.

– Синий! – он снова ткнул пальцем в горизонт. – Синий! Земля в огне!

Я попыталась схватить его за руку, но Той увернулся и раздраженно замычал, снова отказываясь говорить.

– Успокойся, милый, все хорошо, – я постаралась вложить в свой голос столько тепла и ласки, сколько смогла. – Пойдем отсюда. Я дам тебе поесть и мы отдохнем.

– Мммм, – тыкал он пальцем в закат и медленно приближался к обрыву.

Сердце замерло. Я боялась сделать лишнее движение, чтобы не спровоцировать его на резкие шаги. Глупая! Как можно было подходить так близко? Как никто другой я знаю, что настроение моего брата меняется слишком быстро.

– Пойдем же, Той, – мягко заговорила я, медленно протягивая руку. – Поспишь, а завтра мы увидим плачущие леса и скользящих…, и возможно за несколько дней дойдем до источника…

– Синий, – я даже моргнуть не успела, как нога Тоя соскользнула с края и он упал.

Душа обрушилась в пятки, волна страха прошлась по всему телу и остановилась где-то на затылке. Я бросилась к брату, и чуть было не вскрикнула, заметив его пальцы, цепляющиеся за тонкие ветки низкорослого кустарника.

– Той! Держись!– негромко, чтобы не напугать его, сказала я.

Как оказалось, вытащить восьмилетнего мальчика, болтающего ногами и не желающего цепляться за меня, довольно непросто. Он даже не осознавал, что может разбиться.

– Тойтон! Не шевелись! Успокойся!

– Синий!

– Да, хорошо, синий, – процедила я сквозь зубы, стараясь вытянуть брата из пропасти. – Синий, только не вертись…

– Привет, – рядом со мной возникло совершенно незнакомое мужское лицо. Молодой человек смотрел на Тоя и улыбался. – Ну-ка, дружок, давай-ка мы тебя вытащим.